Я никогда ее не ценил лишь издевался и засекал сколько она так могла: я её никогда не ценил. лишь издевался и засекал, сколько она так могла но потом я понял, что меня никто так еще не любил. и когда я хотел к ней вернуться, представляешь, она ушла

Ekaterina Ar

Она была мне верной, как собачка. 
А я не замечал её тепла. 
Я не любил её, чудачку. 
И обижал до ночи, прям с утра.
Я влюблялся в её сестер, 
С её подругами вел себя очень мило. 
Я разжигал под нею костер, 
А она все равно меня очень любила.
Я не смотрел на неё, 
А она смеялась в мои глаза. 
Я делал ей больно и обжигал горячо, 
А она продолжала любить меня.
Я издевался над ней, как мог. 
Она была моей личной куклой. 
Я пускал ей в легкие смог, 
Становясь её самой ужасной мукой.
Я её никогда не ценил. 
Лишь издевался и засекал, сколько она так могла 
Но потом я понял, что меня никто так еще не любил. 
И когда я хотел к ней вернуться, представляешь, она ушла.

покажите мне человека, что изобрёл расстояния
я хочу посмотреть ему с болью в глаза
он не знает, что людей изнутри убивает
не знает ценности фразе “ты мне сейчас здесь нужна”

не знает, как люди ждут лета, весны или осени
как им обняться хочется, а их океан разделяет
как тушью мажутся белые простыни
как людей самих от себя спасают

как руки хотят греть родные в зимнюю стужу
как ночью пишутся письма/стихи
как вниз глаза пытаются не выдать то, что дотла – наружу
как через вэб-камеры шепчут “прости”

покажите мне человека, что изобрёл расстояния
я найду громадный булыжник и запущу в спину
я научу его слову “страдания”
я покажу, как люди по скайпу гибнут

“Ты принадлежишь мне, я сделал тебя своей, и ни в одной сказке нет женщины, за которую сражались бы дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой, так было с самого начала, так повторялось снова и снова, и так, видно, будет всегда.

”

– Франц Кафка

здравствуй, помнишь меня?
мы раньше друг друга любили,
ты пропала потом,
мне сказали, ты села в кабину
самолета и улетела,
а я больше тебя не видел.
ты мерещилась мне
пару раз как-то на остановке,
в магазине, на перекрестке.
я бежал,
останавливал разных случайных женщин,
их наверное было десять, не меньше,
я видел тебя на бульваре,
мы с тобой там раньше гуляли.

а ты изменилась,
даже лучше стала,
глаза поменяли цвет.

знаешь,
а я ведь любил тебя
все
эти
чёртовы
восемь лет.

Посмотрите на мои руки.

Ведь они-переносчики времени, моей жизни.

А сколько у меня душевных травм. Если поставить все мои жизненные трудности на весы с 12834794040 тонн цемента, они все равно перевесят..

#ценил Instagram posts (photos and videos)

Великий колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес, тяжело больной раком лимфатических желез, обратился к читателям с прощальным письмом.

Если бы Господь Бог на секунду забыл о том, что я тряпичная кукла, и #даровал мне немного жизни, вероятно, я не сказал бы всего, что думаю; я бы больше думал о том, что говорю. Я бы #ценил вещи не по их стоимости, а по их #значимости. Я бы спал меньше, #мечтал больше, сознавая, что каждая минута с закрытыми глазами — это потеря шестидесяти секунд света. Я бы ходил, когда другие от этого воздерживаются, я бы просыпался, Корда другие спят, я бы слушал, когда другие говорят. И как бы я наслаждался шоколадным мороженым!
Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы #одевался просто, поднимался с первым лучом #солнца, обнажая не только #тело, но и #душу, Боже мой, если бы у меня было #сердце, я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце. Я #рисовал бы при #звездах, как Ван Гог, мечтал о поэме Бенедетти, и песнь: Серра была бы моей лунной серенадой. Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от их шипов и алый #поцелуй их лепестков.

Боже мой, если бы у меня было немного #жизни. .. Я не пропустил бы дня, чтобы не говорить любимым людям, что я их #люблю. Я бы #убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что они мои возлюбленные, я бы жил в любви с #любовью.

Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают #влюбляться: напротив, они стареют потому, что перестают влюбляться! #Ребенку я дал бы крылья, но научил бы его летать самого. Пожилых я бы научил тому, что #смерть приходит не от старости, но от забвения. Как многому я научился у вас, о, люди… Я узнал, что каждый хочет жить на #вершине #горы, не догадываясь, что истинное #счастье ожидает его на спуске.

Я понял, что когда #новорожденный впервые сжимает отцовский палец в своем крошечном кулачке, он хватает его навсегда.

Я #понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз, лишь когда он должен помочь ему #встать на ноги.

#Я так многому #научился от вас, но, по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что, набив этим сундук, я, к несчастью, #умираю.

Я её никогда не ценил.

Сегодня многие говорят о молодой актрисе Дарье Авратинской как о талантливой артистке с большими перспективами. Именно так заявила о себе дочь известных актёров Валерия Николаева и Ирины Апексимовой.

Нашлись скептики, которые говорят, что Даша обязана своему успеху матери, которая руководит театром на Таганке. Мать даёт молодой актрисе заметные роли, что во многом обеспечило ей успех. С таким утверждением Авратинская не согласна.

Столько актрис приходит в театр каждый год. Единицы получают ведущие роли, остальные поначалу довольствуются лишь эпизодами в массовках.

Нашлись и те, кто связывает успех Авратинской с романом с режиссёром Алексеем Франдетти. Говорят, что режиссёр увлечён актрисой не на шутку. Поэтому он даёт ей главные роли в спектаклях, а также в фильмах. В данный момент идут съёмки картины с названием «Счастье моё». Дарья появится в фильме в главной роли.

Родители Авратинской встретились в Школе-студии МХАТ. Они постигали актёрское мастерство у Олега Табакова. После того, как учёба осталась позади, Ирина и Валерий начали выступать на сцене театра имени Чехова. К тому времени они стали мужем и женой. В скором времени у них родилась Дарья.

Молодые актёры были полны амбиций. Поэтому решили получить образование за границей. Они учились в театральных школах Америки и Англии. Молодые супруги выступали на сцене в США. Их даже пригласили сняться в Голливуде, н это были лишь эпизодические роли.

После учёбы и работы за рубежом, артисты вернулись в Россию. Им повезло. Ирине и Валерию сразу же предложили роли в сериале «День рождения Буржуя». Актёров сразу же заметили. У них появились поклонники. Однако сами актёры не могли довольствоваться тем, что у них было. Валерий мечтал построить карьеру в Голливуде. Что касается Ирины, то она мечтала о настоящей роли, серьёзной и драматической.

Непонимание между супругами росло. Они отдалялись друг от друга. После того, как сериал вышел на экраны, Николаев и Апексимова расстались. Ирина даже не стала сниматься во втором сезоне сериала «День рождения буржуя». Валерий снимался один.

Дочь после развода родителей осталась с матерью, но отец принимал активное участие в её судьбе.

Роль своей жизни Апексимова сыграла в сериале «Клетка», где она снялась в образе Насти Арсентьевой. Работа получилась настолько яркой, что Ирина стала одной из самых любимых актрис миллионов зрителей. Работа не осталась без внимания критиков. Они по достоинству оценили то, как Апексимова смогла войти в образ и правдиво его сыграть. Сама актриса также считает, что это её лучшая работа в кино.

Кроме работы в кино, Ирина показала себя в роли продюсера, режиссёра и певицы. А сейчас она получила должность директора театра.

Николаев такого успеха не достиг. Возможно, он и стал таким же востребованным, как его жена, если бы не крепкие напитки и скандальные происшествия, в которых он неоднократно был замечен.

Дарья всегда оправдывает отца. Поступки дочь объясняет тем, что он просто срывается иногда. Такое происходит со многими людьми.

Сначала дочь артистов хотела стать балериной. Девочка серьёзно занималась балетом. Но в переходный период передумала и решила, что хочет пойти по стопам родителей. Чтобы никто не смог упрекнуть её в том, что это родители помогли ей пробиться, девушка взяла себе творческий псевдоним. Им стала фамилия прабабушки.

Дарья поступила и успешно окончила Щепкинское училище, после чего уехала в Америку. После этого она прошла обучение на курсе Дмитрия Брусникина в Школе-студии МХАТ.

Работать молодая актриса пришла в театр к матери. Как раз в это время Апекисимова и возглавила театр. Сама Дарья утверждает, что мама здесь ни при чём. Авратинская всего добилась сама. Чтобы получить роль в спектакле, ей приходится проходить кастинги, которые она честно проходит.

Только после этого её утверждают на роль. Когда актрисе задали вопрос о звёздных родителях, она сказала, что ей в жизни просто повезло. Иметь таких известных родителей – это просто счастье. Только к её успеху они не имеют никакого отношения.

Правда это или нет – решать зрителям. А пока Дарья Авратинская является примой театра на Таганке.

pic-words.com

#подорожник on Tumblr

Все же мы любим бросать на прошлое горделивые оглядки. Как будто оно где-то позади, безнадежно от нас отставшее. Как бы не так. Прошлое прямо под нами, оно закопано, и мы суетливо топчем его. И роль настоящего – стать прошлым. А будущее – всего лишь красивая выдумка, которую никогда не потрогать руками, никогда не увидеть хотя бы украдкой. Все, что мы имеем – слоённое настоящее. Настоящее, движимое собственной гордостью. Мы брезгливо называем верования древних людей мифами, кичимся просветленностью, не желая подвергать сомнению нашу обыденность. Современный человек чище, лучше пахнет, комфортнее одет, имеет более комфортное жильё и множество материальных благ, несомненно служащими доказательствами преимущества над древностью. Но пустота его бытия осталась практически неизменной, а его представления о мироустройстве, во многом, не перешагнули за грань мифа. Имеет место довольно выебистый общечеловеческий маразм, мы как бы предпочитаем клеить разноцветные ярлыки на одну и ту же плоскость. Позавчерашнее понимание мира – это уже миф, сегодняшнее – теория, представление о завтра – гипотеза. Чтобы навязать всем мифическое понимание мира, нужен был смешно одетый жрец, с большим храмом за спиной. Для повторения данного фокуса сегодня нужен лишь ученый, имеющий за спиной академических коллег. Ученый, оторвавшийся от практической области своих исследований и перешедший в область теорий. Теорий, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть опытным путем, не имеющих никакой феноменологической ценности, то есть мифов современности. Построенные на отборных логических умозаключениях, они требуют веры и эта вера рождает тысячелетние аристотелевские камни в почках цивилизации, а также служит легким снотворным, усыпляющим пытливые умы. Как же это смешно. Верь я сегодня в Олимп и Прометея, египетского бога Ра или Снежного человека, в теорию полой Земли или Теорию большого взрыва, или же в Теорию Струн, это был бы один и тот же выстрел пальцем в небо. Положение дел таково, что мы предпочитаем растрачивать себя на построение логических, не обоснованных на конденсате практического опыта, объяснений и не желаем искать пути решения возникших проблем, а просто прикладываем к этому объяснение, как подорожник с мемасиков, которые недавно были так популярны в сети. Чувствуешь, что существование пусто и абсурдно, приложил к ране объяснение, ха! И все пройдёт. В Африке от СПИДа и голода массово гибнут люди, приложил объяснение, и больше тебя это не задевает. Ты – президент, у тебя в стране народ нищенствует, с экранов телевизора прикладываешь всем такой большущий подорожник и всем сразу стало спокойнее. Объяснений всегда на всех хватало, а кому не хватало, тот их придумывал сам. От этого существование казалось более понятным и осмысленным, хотя таким не становилось. Каждый новый день меняет наше представление о будущем, но мы этого не замечаем. Нам нравится каждое новое утро строить новые замки из песка. Подул ветер, и вали иллюзии рухнули. Ах да, даже не пробуй уличить кого-то в чём-то, тебе обязательно скажут, что проблема в тебе. Особенно, если ты перестал грезить о потерянном рае, забросил попытки дать собственному существованию осмысленное объяснение и больше не веришь в мифы. Проблема всегда в тебе, потому что всем жить в обмане попросту выгоднее. Ведь фишка современности в приукрашивании действительности и восприятии происходящего со стороны, которая их меньше всего задевает. Главное, не чувствовать себя дерьмом, будь ты хоть ёбаный даун, главное, не чувствуй себя дерьмом. Главное. И Господи упаси, если ты не приукрашиваешь!!! Не приукрашиваешь, значит не развиваешься духовно, не идешь к просветлению, значит ты посредственность, ты в матрице, а еще чмо, долбаеб и уёбок. Не уникальная, конченная псина. Аморал, быдло и дегенерат. Приукрашивай. Лучше. Приукрашивай. Приукра…

Главная

Добро пожаловать на сайт

База данных сайта (поиск по ФИО) содержит сведения о земляках, погибших в годы
Советско-финляндской, Великой Отечественной, Афганской войн, в локальных
вооруженных конфликтах.

Расскажи свою историю. Участвуй в патриотическом марафоне «Имя земляка на сайте Память Зауралья». Положение марафона «Имя земляка» 

Работы о зауральцах – участниках Великой Отечественной войны, их подвиге и жизни в мирное время (в виде рассказов, статей, презентаций и др.) на странице Имя земляка.

Воспоминания участников войн есть в книгах (оцифрованных) на странице Издания Курганской области.

Мужество фронта и тыла. Зауралье в годы Великой Отечественной войны

Викторина «Герои Зауралья»

Предлагаем Вам ответить на вопросы, и узнать для себя новое
о героях Зауралья.

Рекомендации по технологии поиска сведений о воинах

Уважаемые зауральцы!

Курганская область рождена в период Великой Отечественной войны, в дни, когда прославленная 64-я армия под командованием нашего земляка генерала Шумилова поставила победную точку в Сталинградском сражении, пленив командующего фашистской группировки генерал-фельдмаршала Паулюса.

В битве с фашизмом участвовало более 200 тысяч жителей Курганской области, которые вместе со всей страной внесли весомый вклад в Победу. Летопись военных лет хранит тысячи и тысячи примеров образцового исполнения нашими земляками воинского долга, героизма, беззаветного служения Родине.

Мы можем гордиться: первые дважды Герои Советского Союза Григорий Пантелеевич Кравченко и Сергей Иванович Грицевец – наши, зауральцы. А позднее их ряды пополнил еще один отважный сокол – Кирилл Алексеевич Евстигнеев. Всего боевыми орденами и медалями за заслуги перед Родиной награждены 75 тысяч наших земляков.

Мы никогда не забудем их беспримерного подвига.

Не забудем и тех тяжелых утрат и жертв, которые пришлось заплатить за победу. Свыше 117 тысяч зауральцев пали, защищая Родину, спасая Европу и мир от «коричневой чумы». Вместе с ними умирали чьи-то надежды. Жены – на семейное счастье, сына – на сильное отцовское плечо, родителей – на спокойную старость.

Подвиги воинов, стоявших за родную землю до последнего вздоха, до последнего мгновения своей жизни, навсегда останутся в памяти народной.

В нашей области много сделано и делается для увековечения памяти участников Великой Отечественной войны. В городах и селах сооружены сотни памятников и обелисков. У мемориала в Кургане горит Вечный огонь – символ доблести и геройства воинов – зауральцев. Именами героев названы улицы, аллеи, школы. Активно издается военно-патриотическая литература.

Ярким проявлением народной признательности защитникам Отечества стало издание областной Книги Памяти. В этой напряженной работе принимали участие исполнительные органы власти, военные комиссариаты, советы ветеранов, Фонд мира, поисковые отряды, учреждения культуры, средства массовой информации, тысячи активистов-общественников. Они трудились самоотверженно и с честью выполнили поставленную задачу. Курганская область была в числе трех областей России, сумевших справиться с заданием Правительства по выпуску региональных Книг Памяти к 50-летию Победы.

После выхода в свет печатного издания Книги Памяти прошло более 15 лет. За это время появились новые источники информации. Наш высокий нравственный долг – сохранить память о жертвенном подвиге каждого, кто погиб на полях сражений, остался павшим без вести, замучен в фашистских концлагерях. Этой цели служит сайт «Память Зауралья». Его создание – еще одна возможность вести дальнейший поиск новых сведений, добиваться полного возвращения из небытия наших героев.

На сайте, наряду с 18-томным изданием областной Книги Памяти, размещаются книги, посвященные памяти наших земляков, принимавших участие в боевых действиях в Афганистане, Чеченской Республике, других горячих точках. Достойное место занимают также очерки о Героях Советского Союза, кавалерах ордена Славы, солдатских вдовах, воспоминания фронтовиков и тружеников тыла. Это настоящая энциклопедия памяти и патриотизма, школа воспитания молодежи на примере старших поколений.

Мы помним! Мы гордимся!

Физкультура для программиста, есть ли хороший выход? / Хабр

У меня никода не было мотивации заниматься физкультурой. Даже в детстве я предпочитал спорту киберспорт. С началом профессиональной деятельности поменялся только характер запускаемых программ. Спортивным стало программирование. И, как полагается профессиональному спортсмену, я продолжал хорошо питаться. Все поменялось когда мне стукнуло 25. Я поменял свое отношение к физическим нагрузкам – я стал их просто ненавидеть, они стали моим приговором. При росте 175 и весе в 120 кг я заимел гипертонию с аритмией. Выполнение обычных бытовых дел выматывало так, что на работу сил оставалось все меньше и меньше. Впереди начали маячить серьезные проблемы со здоровьем. Как я за 10 лет нашел выход из этой ситуации? Да никак. Подробности под катом.

Итерация первая

После посещения кардиолога и осознания, что мое давление 100 на 170, я понял что могу не дожить до честного программерского инсульта в 30 лет. Одно из последствий гипертонии – это аритмия, ощущается очень неприятно. Когда ты пытаетешься заснуть, то слышишь как сердце стучит и пульсация отдает в голову. Это и заставило меня обратиться к врачу. Мне выписали какие-то таблетки и сказали что нужно менять образ жизни.

Я решил что я еще не настолько дед, чтобы пить таблетки. И потому начал с образа жизни. Перед страхом не дожить до 30 я заставил себя сесть на диету. Сократив калораж до 2000 ккал. Начал каждый день делать двадцатиминутную зарядку. Попутно я ввел в свой моцион прогулки на час-два по городу. Бегать с моим весом и нулевым бэкграундом я боялся. В итоге через месяцев 8 я сбросил вес до 90 кг. Молодость прощает многое и давление упало до 70 на 130. Я был доволен результатом, но крайне не доволен своей жизнью.

На прогулки я ходил как на работу. К концу я даже начал бегать, но это не вносило разнообразия. Нет особой разницы между тошно и очень тошно. Мне хотелось поскорее вернуться домой и заняться чем-то более интересным. Я не фанат аудиокниг, подкастов и всего такого прочего. Вообще не считаю, что самообразование возможно без напряжения и концентрации. Идеально чтобы еще было и два монитора для удобного чтения, но это детали…

Короче, через какое-то время мне это осточертело настолько, что я решил купить себе беговую дорожку. На ней меня хватило на пару месяцев. Нет, беговые дорожки это правда круто. Но это скууууучно. Даже нет, это напрягает. Каждую секунду я должен напрягать себя, чтобы заниматься этой нудотиной. В течение получаса в день. Это напоминало тренировку силы воли, а не кардиотренировку.

Короче через год после начала тренировок и похудения до 80 кг я окончательно забил на тренировки.

Итерация вторая

Прошло полгода, вес был успешно нарощен до 110, сердце снова неприятно застучало, и меня накрыла самая настоящая депрессия. Я понял что у меня есть выбор между плохим и хреновым вариантом. Можно было есть таблетки, глуша симптомы, и теряя в качестве жизни, которая бы окончилась в лучшем случае лет в 40. Последние годы были бы не самыми приятными. Это плохой вариант. Хреновый вариант заключался в том, чтобы пересиливать себя каждый гребаный день, считать сраные калории и тошнить в парке по часу другому, или делать то же самое на беговой дорожке.

Самая мякотка в том, что коллеги мою проблему не понимали. Одни особенно не переедали, у других ожирение было, но не особо сказывавашееся на качестве жизни. Третьи вообще презирали меня за слабовольность. Совета просить было не у кого. Мне могли сказать, чтобы я меньше жрал или больше двигался. Справедливо, но непродуктивно.

Наука также говорит мне что я неправ и при физнагрузках выделяются какие-то гормоны, из-за чего я должен быть счастлив. У меня выделялись гормоны баттхерта. Я читал бесчисленные дискуссии бегунов, качков, велосипедистов, воркаутщиков и прочих, и я не понимал что со мной не так. Людям это реально впирало и они делали это ради самого процесса.

Когда мне опять стало плохо от моего образа жизни, я решил попробовать заново. Живой пример полуживых инсультников в семье пугал меня в достаточной для мотивации степени. Вернулась зарядка, прогулки и беговая дорожка. В зарядку я добавил больше силовых элементов – купил гирю на 16 кг, стал делать упражнения с ней. Проходя мимо парка не упускал возможности поподтягиваться на турнике.

Процесс пошел. И изменения были заметны! Благодаря гире, я существенно улучшил свой мышечный корсет. Теперь стояние в очредях приносило гораздо меньший дискомфорт спине. Благодаря увеличению мышечной массы, когда я дошел до веса 85 кг, я выглядел более стройным чем при весе в 80.

Одно не поменялось – я ненавидел то, что я делаю. Ух как ненавидел! До зубовного скрежета, каждый раз я выпинывал себя на упражнения. Меня хватило опять примерно на год…

Поиск

Итак, я снова проедал накопленный запас здоровья, предаваясь праздности и любимым занятиям. Я был счастлив. Я знал, что у меня есть минимум пара месяцев нормального самочувствия в запасе. И думал, что потом опять начну заново. Параллельно я думал, что это какая-то каторга и начинать опять я не хочу. Это как жрать обезболивающее всю жизнь, только его прием болезненный и занимает полчаса каждый день. И режимы питания конечно. Я начал искать обходные пути.

Подумывал об установке баллона в желудок, чтобы меньше есть, но проанализировав свое поведение понял, что ем я больше от нервов. Или даже не от нервов, а потому что еда приносит мне удовольствие. Булемия тоже не казалась мне хорошим выбором. В итоге решил идти по мозгоправам. Посетив пару психиаторов я получил диагнозы “здоров” и “повышенная тревожность”. Чего-то рецептурного мне не дали, советовали попить валерианочки. Передо мной встал нелегкий выбор. Признать что я слабольный или больной на голову. Первый вариант не давал ничего кроме остатка жизни в пароксизмах баттхерта. Второй давал какую-то надежду на что-то что можно вылечить. Возможно даже волшебной таблеткой.

Не буду говорить каким образом я доставал таблетки, могу только сказать что оба препарата относились к разным классам антидепрессантов – флуоксетин и эсциталопрам. И оба давали что угодно кроме мотивации, самоконтроля. Я бы даже сказал что мне стало плевать на тот капец со здоровьем что у меня был. Я пил каждый препарат по 3 месяца, и могу сказать, что хотя они и помогали иногда делать несколько дней с тренировками, это не выход.

Вывод напрашивался сам собой – я просто слабовольный. Из оставшихся вариантов физнагрузок мне оставалось искать то, что мне нравилось. У меня были деньги, и за рабочую гипотезу я принял, что не просто так существует целая индустрия фитнесса и качалок. Сперва я пошел в качалку. В надежде, что там меня безопасно научат работать с большими весами, что при больших нагрузках дофамин уж точно попрет. Тренер мне сказал чтобы я сперва похудел. Штош…

И я пошел на фитнесс. Не могу сказать что это кардинально отличалось то того что я делал дома. Какие-то новые упражнения я для себя конечно вынес. Но в целом это та же физкультура, просто большей интенсивности. И для тех у кого нет мотивации заниматься самому. Только это расчитано на людей другого рода, для которых пинки и пристыживание работает, для кого абонемент нужно отработать. Мне было пофиг на деньги и я не испытывал мук совести пропуская занятия.

На фитнессе я пообщался с парой десятков людей, в основном женщин, и пришел к выводу что их мотивация и психотип кардинально отличается от моего. Я хотел просто хорошо жить. Они боялись что уйдет муж, что с некрасивым телом не найдут жену. Для кого то тело было способом заработка. Кто-то боролся с одиночеством и фитнесс был лишь одним из мест, которые они посещали. У кого-то была фиксация на том чтобы быть лучше других – сверхмотивация от которой продуктивность вместе с кукухой улетали в стратосферу. Короче у всех этих людей была общая мотивация – им без спорта было морально еще хуже чем с ним. Мне же без спорта было отлично.

Долго ли, коротко ли, но я дошел до 90 кг и решил, что мне пора в качалку. Тренер дал добро, и я начал свои попытки там. Из значимых изменений – опустошенность после тренировок, если сильно ушатал себя, и ничего больше. Напомню, что моей целью было не рельефное тело, успех у женщин, а просто вид спорта от которого меня не тянет блевать. Короче 2 месяца спустя я ушел и оттуда, чтобы не захлебнуться в собственной блевотине.

Опыт, который я получил, был печальным. С одной стороны, накатывала безысходность от того что хороших вариантов не оставалось. С другой, я начинал понимать, что либо со мной что-то не так, либо со спортом что-то не так, но мы друг другу не подходим. На смену паническому желанию понять, что я делаю не так, приходило понимание что мне просто не повезло в жизни. А учитывая что смертность от болезней сердца сдобренных ожирением одна из топовых в мире – не повезло очень многим.

Попробовав еще несколько вещей типа велосипеда, ПВД, тениса, я сдался со спокойной совестью. Я попробовал достаточно чтобы смириться с тем, что любые физнагрузки я в гробу видал. И что мы с ними там скоро увидимся.

Ни туда ни сюда

Так и в итоге к чему же я пришел за 10 лет попыток? Да ни к чему хорошему. Достаточно сильная мотивация у меня появляется только когда мне совсем уж плохо. Т.е. когда отсутсвие физкультуры физически и морально начинает восприниматься еще хуже чем она сама. Что привело меня к циклам по году-полтора, когда я то худею, то полнею в диапазоне околок 20 кг. Если бы не моя стабильная продуктивность на работе, я бы даже подумал что это маниакально депрессивное расстройство или вроде того.

Но все дело в том, что поддерживать режим питания и физнагрузок, который бы полноценно компенсировал мой малоподвижный образ жизни, в течение длительного времени для меня невыносимо. С каждым годом я убеждаюсь(или хочу убедить себя), что это норма. Возможно если бы я работал на более подвижной работе, проблемы бы не было вовсе. Но я люблю свою работу и не представляю жизни без нее. А чем нелюбимая работа будет отличаться от тех же нелюбимых физнагрузок?

У меня есть обширный набор упражнений из которых я выбираю во время очередного периода похудения. А еще у меня есть набор адаптированых под себя и мою мерную тару рецептов, когда я считаю калории. Это оказалось гораздо удобнее чем ежедневная возня с весами. Вот собственно и все.

Зачем я это пишу? Что бы вы знали, что вы не одиноки в своей проблеме. Что не все зависит от вас. Что то, что нравится одним не всегда нравится другим, что бы не писали ученые. И для того чтобы вы поделились своим опытом.

5 грамматических ошибок, из-за которых вы похожи на шимпанзе

Написание действительно безнадежно. Это несправедливо, но это правда.

Если вы зацикливаетесь на каждом грамматическом и структурном вопросе, вы можете показаться скованным. Но если вы будете небрежны и сделаете кучу простых ошибок, вас сочтут глупым.

Вы делаете одну ошибку, и многие люди ее отпустят. Два, и вы вызываете у них подозрения. Продолжайте в том же духе, ваш интеллект будет получать удары на каждом шагу, и ваш читатель решит, что вы на самом деле шимпанзе, а не один из самых умных.

Copyblogger хорошо раскрыл грамматику здесь, здесь и здесь. Но я, новичок в этой области, хочу добавить еще несколько неприятностей. Игнорируйте их на свой страх и риск, Пузыри. *

1. Неправильное использование слова «я»

Это то, что люди делают, потому что думают, что излишнее усложнение языка заставит их казаться умными.

(Это тот же принцип, что и малограмотный жилец в центре города, надменно заявляя мне, что ее брат «в настоящее время находится в исправительном учреждении.”)

К сожалению, неправильное употребление слова «я» не просто излишне сложно. Это тоже неправильно.

Вот типичное неправильное использование:

«Комитет будет состоять из Боба, мистера Парсонса и меня».

В этих обстоятельствах «я» – правильный выбор. В общем, «я» – это слово, которому не следует находить особого применения, поэтому, если вы его часто используете, вы, вероятно, употребляете его неправильно. «Я» следует использовать только рефлексивно, чтобы вернуться к предмету.

Например:

«Я работал сам.”

2. Несогласие субъекта / сказуемого

Это очень распространенное явление, и я могу почти простить его, потому что правильная структура является громоздкой. Вот пример несогласия:

«Очевидно, этот человек не знал, что делал».

Проблема в том, что «этот человек» (единственное число) используется вместе с местоимением «они» (множественное число). Правильно «Эти люди не знали, что они делали», равно как и «Этот человек не знал, что он или она делал.В каждом из этих случаев число (единственное или множественное) в подлежащем совпадает с числом в сказуемом.

Разногласия с числами

неприятно решать, потому что, если у вас их куча, и вы пишете о гипотетическом или неизвестном человеке, ваша копия в конечном итоге будет переполнена неловкими словами «он или она».

Хороший компромисс – выбрать пол и работать с ним. Раньше считалось, что любой неизвестный человек – мужчина (например, «Этот человек не знал, что делал»), но сегодня более распространено использование «она» в качестве универсального местоимения.Кроме того, вы можете чередовать слова «она» и «он» в разных случаях в тексте.

(Если вы не уверены в этом, попробуйте подставить имя человека в тему. Это, как правило, делает вещи более очевидными. Используя начальный пример, вы бы придумали: «Очевидно, Боб не знал, кто они делает ». Если вы знаете, что« они »должны относиться к Бобу, а не к другой группе, это становится очевидным неверным.)

3. «Исторический»

У меня всегда есть аргументы по этому поводу, но я все равно уступлю.Ставить «an» перед словом со слышимой буквой H не только грамматически неверно, но и очень раздражает.

Отнесите это на счет попытки казаться умным, как правило «я» выше. Каким-то образом пользователи чувствуют, что использование «ан» в таком неуклюжем способе делает их звучание особенным, как если бы добавляли ye old перед солярием или произносили , несомненно, с английским акцентом.

Если вас это не устраивает, спросите себя, скажете ли вы «лошадь» или «дом».«Что подумают люди, если вы войдете в магазин и скажете:« Мне нужно полгаллона молока, пожалуйста »?

Вы можете и должны использовать «ан», если буква H молчит и слово начинается с фонетической гласной, например, «час». В противном случае используйте в качестве артикля букву «а».

4. Был против был

Все совершают эту ошибку, так что не ругайте себя, если вы это сделаете. Но вы также должны это исправить.

Вот неправильное использование:

«Если бы я был богат, я бы купил много-много брюк.”

Однако правильный выбор здесь: было , а не было .

Если бы здесь было правильно использовать в сослагательном наклонении – случай, когда то, что вы говорите, является гипотетическим. Если вы использовали «если», это неплохой показатель, что было подходящим :

«Я бы не стал этого делать на вашем месте».

(вы , а не меня, так что это сослагательное наклонение)

или

«Если бы я был сейчас на работе, я бы ел вафлю.”

Помните, вы используете «были», потому что на самом деле вы сейчас на работе , а не . Но если вы писали о реальном прошлом событии, вы использовали бы «было» (например, «Когда я был на работе»).

5. Неправильное использование «буквально»

Пожалуйста, не делайте этого с невозмутимым видом. Вы будете выглядеть не только необразованным, но и очень весело.

Пример: Кристен Стюарт из фильмов «Сумерки» недавно сказала репортеру: «Я могу сделать то, что буквально, если бы у меня не было возможности сделать это, я бы взорвалась.”

А теперь подумайте об этом на секунду. Если бы Кристен не могла действовать, она бы фактически рухнула на себя, как черная дыра . Я бы хотел это увидеть.

Я собираю «буквально» упоминания. Бритни Спирс «буквально катилась к черту на американских горках». Толпы «буквально перевернули город с ног на голову». И в особенно ужасном повороте событий торговый центр Санта сообщил, что нуждающиеся, грустные дети «буквально вырывают ему сердце».

Всякий раз, когда вы используете слово «буквально», остановитесь и подумайте, правда ли то, что вы говорите, в этих точных словах.Если это не так, используйте вместо этого «практически», «по существу» или (в идеале) «метафорически».

Если есть что-то, чем вы не хотите быть, это просто весело. Серьезно, поверьте мне в этом.

* «Пузырьки» были шимпанзе Майкла Джексона. Что, ты уже забыл?

Вы хорошо разбираетесь в грамматике и хорошо пишете?

Вы знаете, как создать мощный заголовок? Как насчет содержательного и убедительного содержания, которое соответствует обещанию вашего заголовка? Тогда вы можете стать достойным участником нашей программы сертификации контент-маркетологов!

Помогает позиционировать свой бизнес для достижения большего успеха. А если вы заработаете значок Certified Content Marketer для отображения на своем веб-сайте, потенциальные клиенты увидят, что вы прошли курс обучения, который им нужен … и будут чувствовать себя более уверенно, наняв вас.

Если вы хотите узнать больше, добавьте ниже свой адрес электронной почты, чтобы получить все подробности, когда мы снова откроем программу для новых студентов.

Примечание: для этого содержимого требуется JavaScript.

Мы все заняты и все делаем ошибки

Эта комбинация проблематична, когда вам нужно представить эффективный текст прямо сейчас, , будь то электронное письмо, сообщение в блоге или предложение для клиента .

В Copyblogger мы хотим, чтобы к вам как к писателю относились серьезно, поэтому мы являемся филиалом Grammarly, писательского ресурса, который оптимизирует ваши шансы выглядеть профессионально.

Щелкните здесь, чтобы узнать больше о Grammarly, инструменте для серьезных писателей.

Хотите стать писателем лучше? Вырезать эти 7 слов

Если вы читаете это, значит, вы хотите писать лучше. Однако стать лучшим писателем трудно, не так ли? Это больше искусство, чем наука. Существуют сотни правил написания, тысячи слов, которые нужно знать, и миллионы возможных способов написать даже простое сообщение.

Как стать лучше писателем, если писать так сложно?

Одно правило письма, чтобы править всеми

В этой статье мы обсудим семь слов, которых следует избегать, но если бы мне пришлось дать вам один совет о том, как стать лучше писателем, это был бы он:

«Будьте более конкретными».

Быть более конкретным – это совет, который я даю почти каждому писателю, с которым я работаю.

К сожалению, не существует семи волшебных слов, с помощью которых можно было бы улучшить свой текст. .

Вместо этого эти семь расплывчатых слов УБИВАЮТ ваше письмо.

Если вы хотите следовать правилу написания номер один, чтобы быть более конкретным, вам нужно обратить внимание на эти семь слов. Они расплывчаты и обычно представляют собой кратчайший путь к тому, что вы действительно пытаетесь сказать.

Каждый раз, когда вы ловите себя на том, что пишете что-то из этого, попробуйте найти лучший (и более конкретный) способ сформулировать свое сообщение.

Предупреждение

Проблема с написанием того, что должен делать , а не , заключается в том, что вы неизбежно делаете именно то, что говорите другим , а не .

Если вы поймаете, что я использую любое из этих семи слов или фраз в этой статье или в другом месте, вы можете сердито написать мне по электронной почте, называя меня лицемером.

Учтите, однако, что никто из нас, особенно я, не достиг вершины редакционного совершенства. Кроме того, помните, что письмо – это , по-прежнему – это искусство, а не наука, и самое важное правило искусства – нарушать правила!

7 слов и фраз, которые нельзя использовать

Без промедления, вот семь слов и фраз, которых следует избегать, если вы хотите стать лучше.

1. «Один из»

Хорошие писатели занимают позицию.

Это либо самое главное, либо нет. Либо лучший, либо нет. Избегайте слов «один из самых важных», «один из лучших».

Пример : Одно из самых важных правил письма – быть конкретным.

Вместо : Самое важное правило письма – быть конкретным.

2. «Некоторые»

Вот определение слова «some:

1. Неуказанная сумма или количество.
2. Используется для обозначения кого-то или чего-то, что неизвестно или не указано.

По определению слово «некоторые» расплывчато, и, как вы знаете, расплывчатое написание – плохое написание.

Если вы хотите стать лучше писателем, избегайте «некоторых» и всех его родственников:

• иногда
• что-то
• кто-то
• где-то
• немного
• кто-нибудь
• как-то

3. «Вещь»

Мы постоянно используем слово «вещь». Даже когда я писал эту статью, мне приходилось бороться, чтобы избежать ее использования.

Однако слово «вещь» – это сокращение и признак расплывчатого, размытого письма. Если вы видите это в своем письме, хорошенько подумайте о том, что вы на самом деле пытаетесь сказать.

4. Глаголы «быть», особенно перед глаголами, оканчивающимися на -Ing

«Быть» – наиболее часто используемый глагол в английском языке. Его спряжения включают:

• утра
• – это
• это
• было
• были
• равно
• было

Поскольку глаголы «быть» настолько распространены, мы легко злоупотребляем ими, особенно с прогрессивными глаголами, глаголами, оканчивающимися на -ing.

Пример : «Пятно пробегало по лесу».

Вместо: «Пятно пробежало по лесу».

«Место было запущено» – хороший пример глагола, ослабленного словом «быть».

С другой стороны,

“Spot run” – гораздо более сильный пример.

5. «Очень»

Зачем сокращать слово «очень»? Я оставлю это профессионалам:

«Заменяйте« черт возьми »каждый раз, когда вы склонны писать« очень », », – сказал Марк Твен.«Ваш редактор удалит его, и текст будет таким, каким должен быть».

«Так что не используйте слово« очень », потому что оно ленивое. Мужчина не очень устал, он истощен. Не используйте очень грустный, используйте угрюмый. Язык был изобретен по одной причине, мальчики, – для того, чтобы ухаживать за женщинами – и в этом случае лень не годится. Это также не подходит для ваших эссе “. —N.H. Клейнбаум, Общество мертвых поэтов

«Очень» – самое бесполезное слово в английском языке, которое всегда может произойти. Это более чем бесполезно, оно коварно, потому что неизменно ослабляет то, что призвано укрепить.”- Флоренс Кинг

6. Наречия (слова, оканчивающиеся на «-ли»)

Наречия – например, громко, мучительно, красиво – это слова из лучших побуждений, которые не влияют на процесс чтения.

Хорошее письмо специфично. Хорошее письмо рисует картины в сознании читателей. Но какое предложение рисует вам лучшую картину?

Предложение 1 : «Она громко засмеялась».

Предложение 2 : «Казалось, ее громкий смех разнесся по вечеринке, как гонг.Головы повернулись, чтобы увидеть, откуда пошла шумиха ».

Наречия придают глаголам проблеск значения, но в этом разница между позолотой и чистым золотом. Выбирайте настоящую вещь. Избегайте наречий.

7. Ведущие слова: так, в основном, в большинстве случаев, чтобы, часто, часто

В большинстве случаев – даже часто – вам не нужны заглавные слова. Обрежьте их, чтобы улучшить текст.

Я даже читал аргумент, что начало предложения со слова «так» может звучать снисходительно.Что вы думаете?

Так писать непросто

Это требует времени. Вы должны продумывать каждое предложение, каждое слово. Приходится вырезать, переписывать и снова переписывать.

Вы должны думать.

Это, конечно, то, как стать лучше писателем. Вы трудитесь над словами. Вы наращиваете смысл по одному предложению за раз. И со временем вы станете настолько быстрым и компетентным, что писать так легко и просто.

Шучу. Это никогда не бывает легко. Но оно того стоит.

Пытаетесь ли вы избежать этих слов в своем письме? Дайте нам знать в комментариях.

ПРАКТИКА

Перепишите следующий абзац, избегая семи слов выше.

Одним из любимых вещей Джона был вид на Бруклинский мост со стороны Ист-Ривер. Иногда он ходил туда рано утром, когда было еще очень темно, чтобы увидеть город в первых лучах света. Часто он видел там других, которые тоже гуляли и наслаждались городом.Он был где-то недалеко от Сквибб-парка, когда кто-то подошел к нему сзади. У нее были действительно светлые волосы, она была очень красивой, и она грубо ударила его, быстро пробегая мимо. Он болезненно упал на бок, и женщина остановилась и, пробежавшись трусцой, спросила, в порядке ли он. Итак, подумал он, что мне теперь делать?

Пишите в течение пятнадцати минут, вкладывая в абзац как можно больше конкретных деталей. Когда вы закончите, опубликуйте свою практику в разделе комментариев.И если вы поделитесь своей практикой, не забудьте оставить отзыв о некоторых практиках других авторов.

Удачи!

Джо Бантинг

Джо Бантинг – автор и лидер сообщества The Write Practice. Он также является автором новой книги « Crowdsourcing Paris », реальной приключенческой истории, действие которой происходит во Франции. Это был новый релиз №1 на Amazon. Вы можете следить за ним в Instagram (@jhbunting).

Насмешка определение и значение | Словарь английского языка Коллинза

Примеры «насмехаться» в предложении

насмешка

Эти примеры были выбраны автоматически и могут содержать конфиденциальный контент.Прочитайте больше…

С закусками также следует смеяться обезжиренным молоком.

Солнце (2009)

Некоторые могут посмеяться над тем, что они были второстепенными игроками.

Солнце (2009)

Есть те, кто смеется над мыслью, что есть простой секрет жизни.

Times, Sunday Times (2008)

Как быстро вы перестаете насмехаться?

The Sun (2013)

Или, возможно, ее организм просто был занят перевариванием того количества пищи, над которой она смеялась.

The Sun (2010)

Тогда почему бы не пописать в книгу рекордов?

Times, Sunday Times (2009)

Она смеется над предположением, что ссора из-за супермодели была причиной ее ухода.

Times, Sunday Times (2013)

Шокированные министры могут посмеяться над этими выводами.

Солнце (2007)

Люди смеялись над идеей, что он может сделать успешную сольную карьеру.

Солнце (2014)

Получаете ли вы следующее, насмехаясь над некоторыми продуктами?

Солнце (2008)

Подробнее …

На самом деле эти двое были друзьями детства, и сама герцогиня посмеивалась над этим предложением.

Times, Sunday Times (2014)

Грызун втиснулся в эту кормушку для птиц, но после насмешек группа оказалась слишком толстой, чтобы выбраться из нее.

Солнце (2016)

Получить эту праздничную халяву – это круто, но люди всегда замечают того, кто издевается над всеми.

Солнце (2015)

Пятьсот человек тогда издевались над этим.

The Sun (2016)

Легко посмеяться над понятием акционерной демократии.

Times, Sunday Times (2015)

Когда было объявлено о листинге, большинство людей не смеялись.

Times, Sunday Times (2012)

Вы можете посмеяться над идеей беговых колготок, но они согреют вас.

Times, Sunday Times (2009)

Скептики также высмеивали его план собрать 10 триллионов долларов на борьбу с бедностью путем спонсирования органического земледелия в беднейших странах.

Times, Sunday Times (2008)

Некоторые насмехаются над тем, как он добивался известности, но был ли какой-то вред в погоне за этими богатствами вне поля?

Times, Sunday Times (2013)

chapter 1

По пути к своему месту в логове Леонард Мур игриво ударил кулаком своего младшего сына Майлса, попав прямо в грудь. Он под впечатлением отдернул кулак.

«Эй, – сказал Леонард, усаживаясь на диван рядом с Амиром, – твой брат тренировался.

Амир сделал глоток содовой и усмехнулся. «У него должно быть достаточно энергии, чтобы тренироваться». Он презрительно посмотрел на Майлза. «Некоторым из нас приходится делать настоящую работу».

Леонард засмеялся и гордо посмотрел на Майлза. «Скажи ему, сынок, ты много работаешь. Вы не только учитель, но и писатель ».

«Ааааааааа». Амир снова поставил стакан на журнальный столик. «Я чуть не забыл, этот человек мастер слова», – сказал он величественно. «Вы хотите, чтобы я сказал вам, кто вы?» – живо спросил Майлз.Он взял пульт с подлокотника кресла и повернулся к другому предигровому шоу НФЛ.

«Ой-ой, Мир, – игриво сказал Леонард, – тебе лучше успокойся, пока Майлз не наложил на тебя это».

Амир счел эту идею абсурдной. «Меня не волнует, насколько раздувается этот кот, папа. Он всегда будет мне младшим братом. Амир демонстративно хрустнул костяшками пальцев.

Майлз давно усовершенствовал практику игнорирования Амира, но Леонард засмеялся так громко, что Майлз рассмеялся. С самого детства их отец любил настраивать их друг против друга.Майлз только покачал головой, сосредоточившись на том, что комментатор говорил об игре Raiders-Chiefs, которая состоится позже в тот же день.

«Я не знаю, Мир», – сказал Леонард, слишком довольный собой, чтобы забыть об этом. “Он большой чувак”.

«Пух-лиз, – сказал Амир, – что он будет делать, папа? Вернуть меня до смерти? ” Амир оборонительно поднял ногу и съежился. «Поместить меня в ужасные скобки?»

Леонард теперь рычал. Маргарет Ева Мур вошла в комнату, быстро осмотрела комнату и подошла к кофейному столику, где она поставила подставку под напиток Амира.

«Разве у вас нет ничего лучше, чем возиться с Майлсом?» она спросила.

«К сожалению, мама, они этого не делают», – сказал Майлз. «Это единственная передышка, которую они имеют от монотонной, несущественной скуки существования».

Глаза Амира расширились. «Дак, поп! Он заговорит с нами до смерти. Амир поднял руку. “Тезаурус-щиты!”

Даже Майлз и Пегги теперь смеялись. Пегги посмотрела на почти пустой стакан Леонарда.

«Хочешь чего-нибудь выпить, Ленни?»

«Да, – прорычал он, – я бы хотел еще чего-нибудь выпить, но ты не разрешишь мне выпить пива в моем собственном доме.

Тон его отца, как заметил Майлз, казался излишне неприятным. Он посмотрел на Амира. Видимо, он не особо об этом думал, потому что деловито жевал горсть картофельных чипсов. Майлз взглянул на свою мать.

Она отпустила грубость Леонарда. «Так вы хотите холодный чай, сок или газировку?» – терпеливо спросила Пегги.

Прежде чем Леонард ответил, он заметил на себе пристальный взгляд Майлза. Когда он заговорил на этот раз, угрюмость исчезла. «Нет, Пег, я в порядке».

Она повернулась и пошла обратно на кухню.Выждав минуту или две, Майлс допил газировку, встал и вышел из комнаты в поисках жены. Выглянув на задний двор, Майлз заметил Марису и его кузину Жасмин, сидящих за деревянным столом для пикника. Они смотрели, как его восьмилетние племянницы-близнецы устраивают выставку карате. Майлз усмехнулся серьезности, запечатленной на лицах Дежи и Джейд, когда они делали серию приемов боевых искусств на ковре.

Мариса восторженно аплодировала.Жасмин, придерживаясь нормального подросткового чувства пресыщения по отношению ко всему в мире, издала несколько хлопков. Майлз также заметил, что Жасмин следовала своему изречению – носить максимально вызывающую одежду. Половина ее спины была видна из-за ее джинсов с низкой посадкой и узкой блузки. Недавно исполнилось семнадцать, и Майлзу казалось, что всего минуту назад Жасмин достигла возраста близнецов, и она на пороге женственности.

Она также была на пороге сердечного приступа у тети Пегги.Поскольку у матери Жасмин случился еще один рецидив, и она была арестована по обвинению в употреблении наркотиков, Жасмин жила с родителями Майлза. Несмотря на то, что Майлз пытался ее предупредить, она часто проверяла Пегги. Его мать была милой женщиной и все такое, но когда дело касалось неуважительных детей, она всегда была в нескольких шагах от потери сознания. Судя по тому, что Майлз слышал в последнее время, Жасмин не прислушалась к его предупреждению. Может, потому, что она ему не поверила. Может быть, потому, что она не считала себя еще ребенком, а скорее взрослой, равной со своей тетей.

Если это было так, ее ждало грубое пробуждение.

«Неплохо, неплохо», – сказал Майлз, выходя на задний двор. «Однако были некоторые области, которые нуждались в улучшении».

«Вы знаете карате, дядя Майлз?» – спросила Дежа, переводя дыхание.

«Что?» Майлз драматично огляделся. “Лучше спроси кого-нибудь!”

Так и сделала Джейд. «Дядя Майлз знает карате, тетя Мариса?» «Гм, нет, – ответила она.

«Лучше спроси кого-нибудь еще», – возмутился Майлз.«Я мастер. Фактически . . . » Майлз огляделся. «Жаль, что я не могу разбить шлакоблоки на две части». Он хрустнул костяшками пальцев, как раньше это делал Амир.

– Я найду, если хотите, – самодовольно предложила Жасмин.

– Конечно, – продолжил Майлз, не сводя глаз с девочек, – поскольку вы двое только начинаете, я знаю, что вы не хотите никого из меня. Если бы ты это сделал, я бы научил тебя кое-чему. . . или три или четыре. «

« Да правда? » – спросила Дежа.

«Да, правда.

«Ну, не пой, принеси», – сказала Джейд.

Майлз начал выскальзывать из ботинок. «Ну, я не участвую в соревнованиях, но полагаю, что смогу это сделать».

«И когда они сломают тебе руку, я думаю, мы сможем перекинуть ее», – ответила Мариса.

Майлз встал на циновку и повернулся к близнецам. Улыбаясь, он величественно поклонился им. Их ответ был твердой решимостью.

«Хорошо, – сказал Майлз, – давайте сделаем это. . . . »

Fwoomp!

«Вставай, давай.. . вставать.”

Майлз не попал в циновку и оказался на заднем дворе рядом с кучей листьев. Он приоткрыл глаза.

Его племянницы, Дежа и Джейд, угрожающе стояли над ним со сжатыми кулаками, выглядя как миниатюрные копии Ангелов Чарли. Майлз заметил рычание на их лицах. Они выглядели готовыми, желающими и более чем способными нанести больше ударов. На их лицах было безошибочное выражение «вот что происходит с нигерами, которые громко говорят с нами».Их желание, чтобы он встал, было связано с этой идеей, а не из-за заботы о его благополучии.

Майлз преувеличенно дернул глазами и застонал. Затем он открыл глаза и посмотрел на Джейд. «Мамочка, можно мне вернуться в воду? С тех пор, как я поел, прошел час.

Жасмин закатила глаза. “На этой ноте . . . » Она встала и вошла в дом.

«Что?» – спросила Джейд Майлза.

«Ты сказал, я могу вернуться в воду», – настаивал Майлз. «Я съел арахисовое масло и желе более часа назад.

Майлз заметил, что Дежа немного ослабила свою боевую стойку, но Джейд не сдавалась. Она была безжалостной.

«Она не твоя мать», – осторожно сказал Дежа.

Майлз повернул к ней голову и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. «Мамочка, вас двое?»

«Она тоже не твоя мать, и тебя нет на пляже», – сказала Джейд. Она сделала шаг к Майлзу.

Майлз вздрогнул. Он подумал, что вот-вот поймает Лугза в живот.

«Итак, ты раньше много чего говорил, – продолжила Джейд.«Вы готовы поддержать это?»

Майлз боролся с желанием исправить ее «было» на «было», а вместо этого приподнялся на локтях и недоуменно посмотрел на нее. Затем он понимающе усмехнулся.

«Ты просто шутишь надо мной, мамочка», – уверенно сказал он. «Если мы не на пляже, то почему у меня над головой летают все эти симпатичные птички?» Майлз сел и схватился за воздух. «Я поймаю себе одну. Твит-твит маленьких птичек, твит-твит ».

Близнецы засмеялись.

Мариса присоединилась к ним на коврике.

«Бабушка?» – спросил Майлз, глядя на нее. «Я думал, ты в Грузии».

Мариса проигнорировала его. «Девочки, перестаньте избивать своего дядю. Твоя мать хочет, чтобы ты был внутри. Она кивнула в сторону кухонного окна. Сквозь него была видна Кения, которая жестом приглашала девочек войти.

«Хорошо, тетя Мариса».

Девушки поклонились побежденному противнику.

«Вы были очень достойным противником, но мы должны были преподать вам суровый урок», – сказал Дежа.

– Ага, – добавила Джейд, помахивая указательным пальцем, как Джеки Чан размером с пинту. «В следующий раз будь осторожнее со словами».

Майлз мягко кивнул, его лицо было полно раскаяния. Урок выучен.

«Тебе лучше проверить его», – сказала Джейд Марисе, направляясь к дому. «Он сумасшедший».

«Подойдет», – сказала Мариса. «И спасибо, что с ним полегче».

Джейд оглянулась через плечо. «Мы верим в милосердие».

Майлз смотрела, как ее племянницы входят в дом.Он взглянул на Марису. «Скажи мне, жена, когда произошло« милосердие »? Я, должно быть, пропустил эту часть.

Мариса пожала плечами. «Они сказали, что проявили к тебе милосердие. Я не вижу причин полагать, что они этого не сделали ».

«Неужели нет?» – спросил Майлз. «Полагаю, ты пропустил этот скользящий удар в районе моих яиц?»

«Нет, я поймала это», – сказала Мариса.

«Слава богу, я тоже», – сказал Майлз, – «или, по крайней мере, частично отклонил его, иначе мы могли бы создать здесь ситуацию.

«Итак, там внизу все еще работает?» – застенчиво спросила Мариса. Она пнула заблудший лист ботинком.

Определенно, подумал Майлз, глядя на свою жену, переопределяющую уличный шик в ее открытой фланелевой рубашке, мягкой водолазке и джинсах. И в тот момент оно начало напрягаться.

«Почему бы тебе не прийти сюда и не узнать?» – спросил Майлз.

Мариса откинула волосы назад и засмеялась. «Знаешь, я почти готов принять твое предложение, просто чтобы посмотреть, что ты скажешь, когда твоя мать выйдет сюда, размахивая своей метлой.

«Это просто, – сказал Майлз. «Я точно знаю, что могу сказать».

“Что это?”

«Мама! Хватит бить Марису. Я знаю, что она меня развращает, но ничего не может с собой поделать. Она скандальная! ”

«Заткнись, маменькин сынок», – сказала Мариса, помогая ему встать. Майлз отряхнулся. Мариса обняла его за талию, и они медленно направились к двери. «Если бы она только знала, как жаждет быть развращенной твоя ненормальная задница».

Майлз инстинктивно посмотрел в сторону дома, чтобы убедиться, что они находятся вне пределов слышимости.

Мариса хихикнула. “Посмотри на себя. Маменькин сынок.”

«Так почему ты женился на мне?»

«Потому что я люблю украшения, – ответила Мариса, небрежно глядя на свое кольцо, – и потому что ты меня умоляла».

«Эээ, Кубана, я совсем не это запомнил, – поправил Майлз. «Это ты меня спросил».

«Ты уверен в этом?» – спросила Мариса, лукаво посмотрев на него краем глаза, «потому что, кажется, я помню это по-другому».

«Ага». Майлз сжал ее задницу, когда они вошли в дом.

На кухне были Кения, Жасмин и Пегги. Жасмин и Кения сидели за столом, за которым Кения заворачивала остатки еды. Пегги стояла у раковины, ее руки были в пене. Она вручную мыла посуду и отставляла ее во второй раковине. Затем она загружала их в посудомоечную машину для второй стирки. Она чувствовала, что это единственный способ стать по-настоящему чистыми.

Майлз услышал взволнованные голоса близнецов, доносившиеся из логова, где они рассказывали отцу Амиру самые яркие моменты своей демонстрации на заднем дворе.

«Я не знаю, почему ты морочишь головы этим девочкам, Майлз», – сказала Жасмин, когда Майлз и Мариса сели за стол. «Вы заставите их здесь, в этом мире, думать, что они действительно могут навредить кому-то с помощью этого карате».

Пегги оторвалась от посуды на звук, когда кто-то спускается по ступенькам. Она услышала звон ключей, а затем звук голоса мужа, доносящийся из логова.

«Ты уходишь, папа?» – спросил Амир.

«Да, у меня есть пара вещей, о которых я хочу позаботиться.Я хочу забрать кое-что в магазин на завтра ».

Пегги заметила, что его голос казался немного громче, чем необходимо. Как будто он говорил это достаточно громко, чтобы она могла услышать это на кухне. В этот момент их глаза встретились через дверной проем. Как будто она просила его об этом, он направился на кухню, чтобы сказать ей сам.

«Поп-поп, – сказал Дежа из кабинета, – мы вытащили дядю Майлза на заднем дворе».

«Вы сделали?» – недоверчиво спросил Леонард. – Джейд, ты положила это своему дяде?

«Ага, – сказала Джейд, – мы надели его.”

” Видите? ” – сказала Жасмин. «Теперь они рассказывают твоему отцу, как тебя панкнули».

Майлз улыбнулся. «Нет ничего плохого в том, что они немного уверены в себе. Когда маленькие девочки верят в себя, это хорошо. Не правда ли? ”

«Да, – мрачно сказала Жасмин, – но в реальном мире нет дружелюбных дядюшек, которые могли бы нырнуть. Реальный мир наносит ответный удар ».

Хотя она была спиной к Жасмин, Пегги могла слышать боль в этом заявлении. Большинство семнадцатилетних девушек имеют ограниченное представление о реальном мире.Жасмин слишком много знала об этом, подумала Пегги, загружая блюдо в посудомоечную машину.

Она чувствовала, что сегодня главная проблема с детьми заключается в том, что им нужен настоящий взрослый, чтобы оставаться с ними. Дети ведут себя так, как будто они не хотят присмотра, хотя на самом деле они жаждут его. Они приравнивают это к заботе. Но у слишком многих детей в жизни были взрослые, которые пытались сказать им, что делать, кого они не уважали. Ребенок не станет слушать взрослого, который даже не может правильно о себе позаботиться.Вот почему Жасмин было так тяжело. Почему она теперь жила там с тетей и дядей. Поскольку мать Жасмин, младшая сестра Пегги, Ди, не справилась с ее номером

: «Пег, я пойду в Home Depot и заберу кое-что».

Пегги повернулась к мужу. На нем была парка Hilfiger, которую Амир давно оставил в доме и о которой давно забыл. На нем это выглядело нелепо. Она думала, что мужчине его возраста нечего носить в ней.

«Вся твоя семья здесь, Ленни».

Леонард поерзал и рефлекторно посмотрел на часы. «Я знаю, Маргарет Ева, но если я не доберусь до магазина в ближайшее время, он закроется. И тогда когда я смогу поехать завтра? Я весь день буду в магазине.

На вкус Пегги этот ответ пришел слишком гладко. Слишком много практики. Как будто это репетировали перед зеркалом, пока он надевал эту куртку. Леонард редко называл ее по имени при рождении. Пегги подумала, было ли его использование этого метода расчетом или ошибкой – с целью отвлечься или из-за нервозности.

Она была не единственной, кто думал, что он ведет себя странно. Мариса посмотрела на Кению, Майлза и Жасмин. Если кто-то из них, как и она, обнаружил что-нибудь необычное в том, что Леонард ушел с воскресного семейного собрания, чтобы пойти в хозяйственный магазин, они не подведут.

Пегги слегка кивнула мужу и вернулась к посуде.

«Майлз, если вы с Марисой уйдете к тому времени, когда я вернусь, вам будет благополучно путешествовать», – сказал Леонард. «Не позволяй ногам идти на скорость, Мариса.

Мариса сохраняла нейтральный тон. “Я не буду, мистер Лен”.

«Хорошо, папа. Увидимся.”

«Ты приедешь снова на следующей неделе?»

«Посмотрим», – сказал Майлз, глядя на Марису. «Мы еще не знаем».

«Хорошо. Увидимся позже, – сказал Леонард из коридора, выходя через парадную дверь.

Жасмин посмотрела на Майлза и усмехнулась. «Вы не знаете, приедете ли вы в следующие выходные, пока Мариса не сообщит вам, приедете ли вы. Тогда ты узнаешь.

С этим замечанием Пегги забыла о странном поведении своего мужа и приподняла бровь. Изо рта младенцев. Майлз, вероятно, тоже ждал, что Мариса сообщит ему, когда он собирается стать отцом. Пегги знала, что Майлз готов к рождению детей. Так в чем была задержка?

«А, у вас есть анекдоты?» – спросил Майлз. «Что плохого в том, что я спрашиваю жену, хочет ли она приехать? Вы хотите, чтобы кто-то принимал решения за вас, как будто у вас нет голоса? ”

Жасмин кивнула в сторону тети. «Это случается со мной каждый день». «И вы хотите, чтобы это прекратилось, когда вы станете взрослым, не так ли?» – спросил Майлз.

Мариса добавила: «Нет ничего плохого в том, что мы обсуждаем вещи, слушаем друг друга и решаем вместе, правда, Джас?»

Больше, чем кто-либо другой в семье, мнение Марисы больше всего нашло отклик у Жасмин. Ее готовность принять то, что правда, если это выйдет из уст Марисы, удивляла Пегги. К настоящему времени она к этому привыкла.

«Для тебя нет», – живо ответила Жасмин.«Вы должны принять решение. Он слушает ».

«Ха!» Амир захихикал из логова.

Майлз посмотрел на дверной проем. «Нам не нужно ничего слышать от арахисовой галереи. Как будто у тебя все равно есть дела в своем браке.

«Я займусь своим, братец, тебе лучше в это поверить», – сказал Амир.

Мариса, Майлс и Жасмин посмотрели на Кению.

«Прелесть в том, что я позволила ему думать, что он действительно любит», – прошептала она. «Что это за старая поговорка? «Если хочешь выращивать собственный наркотик, посади человека. ’

Все три миссис Мур и Жасмин засмеялись.

– Она говорит о тебе, пес, – крикнул Майлз.

«Не запутайся, Кения!» – сказал Амир. «Не заставляй меня туда заходить».

«Не слушай его, детка, – сказала Кения, смеясь. «Я знаю, что ты король».

«Совершенно верно, – последовал удовлетворенный ответ, – и я тоже справедливый правитель. Справедливость восторжествует во всем моем королевстве ».

«См. Что я тебе сказал?” Кения обвела пальцем ухо.

Вспомнив первоначальную тему обсуждения, Майлз протянул руку и ущипнул Жасмин за щеку.«Чацаматта, мой драгоценный двоюродный брат?» он ворковал. «Вы хотите, чтобы я позволил вам в чем-то выиграть?»

Жасмин убрала его руку. «Прекрати».

– Иди и принеси Коннект Четыре из кладовой, – поддразнивающе сказал Майлз, снова ущипнув Жасмин за щеку.

«Вырежь это».

Майлз заколебался. “Candyland?” Он пожал плечами. «Хорошо, но тебе не кажется, что ты для этого немного стар?»

Мариса и Кения засмеялись. Жасмин старалась не делать этого.

«Пойди с этим куда-нибудь, Майлз, – сказала она.«Мне не нужно, чтобы ты позволил мне побеждать в чем-либо. И близнецы тоже. Это только навлечет на них неприятности.

Мариса подошла к свекрови у раковины и обменялась вежливыми улыбками. Мариса начала ополаскивать посуду из второй раковины и загружать ее в посудомоечную машину.

Пегги посмотрела на невестку, когда она опустилась на колени и начала класть ножи в посудомоечную машину. Она бы не туда их положила, но решила ничего не говорить. Она знала, что Мариса пыталась связаться с ней.Они были не совсем близки. Не так близко, как она и ее другая невестка, Кения. Или даже она и Джеки – друг Марисы и деловой партнер Кении. И вообще, где Джеки? Она и Карлос иногда приходили на воскресный обед. Она хотела увидеть ребенка.

«Где сегодня вечером Рокес?» она не спрашивала ни к кому конкретно, зная, что Кения, Майлз или Мариса были способны ответить.

«У них с ‘Лос было семейное дело, мама. Майлз сказал: «Думаю, у тети Джеки день рождения.»

« Snnnxxx. . . snnnxx. . . »

«Просыпайся».

Карлос задремал в подвале тети Джеки, ожидая начала игры «Иглз». Обильная еда, которую он съел ранее, подействовала как успокоительное.

«Дорогая, вставай».

«А, что… комо?»

Карлос открыл глаза и увидел, что над ним стоит жена.

Он быстро огляделся, чтобы осмотреться. Телевизор был настроен на ESPN и показывал самые яркие моменты первых игр.Племянник Джеки Роберто дремал на другом конце дивана.

«Нам нужен кто-нибудь, чтобы достать еще свечей», – сказала Джеки.

Карлос рассеянно уставился на нее, затем поправил подушку. “Хорошо. Что ж, желаю им удачи и удачи ».

– Карлос, – нетерпеливо сказала она.

«Как меня избрали, Джеки? Здесь целый дом народу.

«Наша машина стоит в конце подъездной дорожки», – ответила Джеки.

«Да, это потому, что мы гости, Джеки.Пусть наши хозяева отправятся в Pathmark за свечами ».

«Тебя не волновала вежливость, когда ты ел это лечон асадо наверху». Одна рука Джеки была скрещена на талии, а другая свисала. В ее руке лежали ключи от машины. “Вы тогда были ужасно знакомы, не так ли?”

«Я гость. Вот что делают гости. Они приходят и едят людей из дома и дома. Кроме того, это вечеринка, не так ли? ” Карлос снова подчеркнул и закрыл глаза.

«Ага, ты выглядишь очень празднично, храпишь с Роберто.Я вообще не знаю, как можно спать с таким полным желудком.

Карлос посмотрел на Роберто. Он мирно храпел, положив руки на живот. «Ну, мы оба веселились, пока ты не пришел сюда».

Джеки игриво ударил его ногой по голени. “Ты пуэрко, ты это знаешь?”

«Еще одна причина, по которой я не могу пойти. Как я могу водить такими копытами? » – сказал он, размахивая руками в воздухе.

«Давай, вставай». – раздраженно сказала Джеки.«CJ нужно накормить, поэтому я не могу пойти».

«И тебе не обязательно, жена, – сказал Карлос, его голос был полон сочувствия. «Ты тоже гость».

Карлос заметил, как Джеки стиснула челюсть. Он пытался просить милосердия.

«Я плохо разбираюсь в Камдене. Я даже не знаю, где Патмарк, – возразил он.

«Теперь ты будешь прикидываться?»

Карлос пожал плечами и выглядел настолько тупоумным, насколько мог, чтобы показать, что он не играет.

«Какая жалость», – сказала Джеки, качая головой.«Притворяться глупостью, чтобы избавиться от необходимости что-то делать. Неужели твоя лень настолько сильна, что ты предпочитаешь, чтобы другие думали, что ты идиот, чем делать то, чего ты не хочешь? ”

«Ты понятия не имеешь», – сказал Карлос, дергая за пояс. «В душе мы все львы. Мы просто хотим бездельничать и править, пока женщины выходят на охоту, собирают и присматривают за детьми ».

«Сад. По-настоящему грустно, – сказал Джеки. “Отлично. Роберто поедет с тобой ». Джеки посмотрела на племянника. «Роберто!»

«Snnnx — да, что — комо?»

Карлос ворчал про себя, ища место для парковки возле входа в Pathmark на Хаддон-авеню.

Как только люди в доме узнали, что он идет в магазин, это стало событием. Внезапно всем и их маме-сестре-дяде понадобилось что-то подобрать. То, что началось как поездка за свечками, превратилось в его чертовски полный список дерьма в кармане.

Кто, черт возьми, когда-либо слышал о попытке поставить девяносто чертовых свечей на торт? Только сумасшедшая семья Джеки могла бы попытаться это сделать – или испечь торт, достаточно большой, чтобы вместить девяносто свечей.Он надеялся, что они помогут бедной тете Дорис потушить костер. По достижении определенного возраста это дерьмо должно быть символическим, не так ли? Вы бросаете туда пару свечей и говорите: “Фелиз Камплеанос!” С Днем Рождения, старушка! Желаю вам еще многих. Хотя в вашем случае это маловероятно. . . .

Карлос посмотрел на часы на приборной панели. Посмотри на это. Вероятно, он пропустит начало игры «Иглз». И ему было неудобно, потому что он слишком много поел.И . . . блин, здесь холодно.

Карлос считал лучшим способом выполнить это поручение. Он решил разорвать список пополам и отправить Роберто за половиной материала, а он получит вторую половину, чтобы сэкономить время.

Он нашел место достаточно близко и вкатил туда свой Максима. Карлос осторожно начал разрезать лист бумаги на две части. “Что ты делаешь?” – спросил Роберто.

«Выкинь половину этого дерьма», – небрежно ответил Карлос. «Если им не повезло оказаться на той половине, которую я держу, ну ладно.

Роберто посмотрел на него широко раскрытыми глазами. “Слово? Вот дерьмо.”

«Перестань ругаться, pendejo, прежде чем я скажу твоей матери», – сказал Карлос. “Ну давай же.”

Он и Роберто вышли и направились в магазин.

«Хорошо, неф. Вот как мы это сделаем ». Когда он протянул ему одну из частей, та закружилась на ветру. «Ты внесешь все в свой список, я получу свой, и мы встретимся на кассе».

Роберто взглянул на свой список и резко остановился. «Эй, нет! Я этого не понимаю.

Карлос засмеялся. «Эй, они для твоей сестры». Он посмотрел через плечо на племянника. Затем настала его очередь внезапно остановиться.

«Что за…?»

“Что случилось?” – спросил Роберто.

На другой стороне стоянки, через улицу, Карлос увидел мистера Мура, поднимающегося по ступеням мотеля «Оазис». Карлос знал, что это был он; он узнал синюю парку, которую любил носить мистер Мур. Он был с какой-то женщиной. Она была скована, так что Карлос не мог ее разглядеть, но по ее живым шагам он мог сказать, что это определенно не миссис Билл.Мур. Пара исчезла в одной из комнат.

– Будь я проклят, – пробормотал Карлос, забыв про холод.

“Что случилось?” – спросил Роберто, оборачиваясь и проследив за взглядом Карлоса.

«Ничего. Пойдем, заберем это, и мы вернемся к игре.

Они вошли в подъезд, и Карлос остановился, чтобы еще раз оглянуться через плечо. Он покачал головой.

«Будь я проклят».

глава 2

Пегги посмотрела на цифровые часы, когда услышала, как открылась входная дверь – 12:17. Она сказала себе, что не ждала Леонарда, но заметила, что не слишком торопится ложиться спать. Она закончила обматывать волосы шарфом, выключила свет в ванной и пошла в спальню. Она села на край кровати, выскользнула из тапочек и согнула пальцы ног.

Услышав грохот кастрюль на кухне, она вышла в коридор и поднялась наверх по лестнице. «Леонард, этот ребенок здесь пытается уснуть.Не заходи сюда, чтобы в это время ночи шуметь.

«На самом деле, все, что я слышу, это твой крик, тетя Пег», – раздался голос из спальни.

«Завтра ей надо идти в школу».

«Завтра суббота».

«А если ты хочешь это увидеть, то я предлагаю тебе пойти спать, Жасмин», – резко сказала Пегги.

Она ждала наверху лестницы, чтобы увидеть, собирается ли Леонард ей ответить. Когда Пегги поняла, что это не так, она подумала о том, чтобы сказать ему что-нибудь еще, чтобы вызвать ответ, но вместо этого вернулась в свою спальню и закрыла дверь.Она села на край кровати и взяла с тумбочки кроссворд. Пегги откинула голову назад и помассировала шею. Леонард делал отличный массаж. Многие годы он охотно предлагал свои руки. Теперь ей нужно было спросить, чего она давно не делала. Она устала от его отказа. О том, что он слишком устал или у него слишком болят руки. О том, что он нахмурился, будто мысль о том, чтобы потереть тело жены, оттолкнула его. Итак, она перестала спрашивать.

Господь знает, Леонард, обрадованный, увидев ее обнаженное тело, был кораблем, который давно уже отплыл.Как и в большинстве пар, частота, с которой они с Леонардом занимались любовью, с возрастом уменьшалась, но близость все еще сохранялась. Были поездки на выходные в Поконос. Сжимаясь в постели, наблюдая за марафоном из фильмов о Джеймсе Бонде. Прогулка по променаду в Атлантик-Сити. Все изменилось несколько лет назад, примерно в то время, когда она переживала перемены в жизни. Сначала это было незаметно, но вскоре стало очевидно – по крайней мере, для нее ее не волновало, сколько людей он пытался заставить думать, что она сошла с ума, – что Леонард больше не рассматривает ее как жизнеспособный вариант для удовлетворения своих потребностей. Как жизнеспособная женщина, точка.

В тех редких случаях, когда у них был какой-либо физический контакт, он был насильственным, поспешным. Как будто Леонард выполнял свое обязательство: когда с ним покончено, в долине будет мир, пока не вернется время для тяжелой работы. Он немного лучше относился к тому, чтобы пойти с ней на обед или на общественные мероприятия. Но тем не менее она знала, что это все еще прикрытие.

Сорок пять минут спустя, когда Леонард вошел в комнату, Пегги почувствовала запах сигаретного дыма от его одежды.Они с Леонардом бросили курить почти двадцать лет назад. Почему человек, который не курит, захочет быть в компании курильщиков, было ей непонятно. Он снова был в старой куртке Амира, и выглядел нелепо.

«Не дай бог вам прийти домой, не заглянув в бар Старкс». «Я выпил пива». Леонард скинул парку и перекинул ее через спинку стула, чтобы она тоже теперь пахла затхлым дымом. “Вы же не хотите, чтобы он был у меня дома”.

Ее муж всегда пил. Когда мальчики были маленькими, он держал пиво дома и пил пиво или два в воскресенье, пока смотрел футбол по телевизору. Это ее не беспокоило. Одной упаковки из шести банок хватило бы ему на пару выходных. Однако в последние несколько лет ее муж пил больше. И начал пить крепкие напитки.

Итак, когда Жасмин переехала к ним, Пегги попросила его перестать хранить алкоголь в их доме. Она знала, что Жасмин по натуре бунтарка, и не хотела, чтобы она за что-то овладела.Пегги оценила готовность мужа удовлетворить ее просьбу. Теперь она поняла, почему он так хотел это сделать. Это позволяло ему пить все, что он хотел, вне дома, плюс свободу делать все, что хотел сделать его шестидесятилетний зад.

И эти клоунские ниггеры в баре Старкс. Ленни определенно был в нужном месте, если хотел вести себя дураком. Она слышала рассказы молодых женщин в ее салоне о всякого рода махинациях, происходящих там. Конкурсы мокрых футболок.Соревнования по тряске. Кучка усталых стариков, потеющих над женщинами вдвое моложе, и, без сомнения, дорогой ценой за право поступать так.

«Когда тебя остановят из-за DUI, я надеюсь, ты позвонишь одному из своих собутыльников из Старкса вместо меня, Ленни».

Леонард проигнорировал ее и пошел в ванную. Когда она услышала отвратительный хриплый звук, она решила, что с нее достаточно. Она не хотела, чтобы его вонючая задница лежала с ней в постели. Она надела халат, взяла кроссворд и вошла в старую комнату Амира.

На следующее утро Джеки вошла в парадную дверь владельца ранчо, который служил для группы домом. Повесив пальто в туалете в фойе, она заметила Кению в маленькой гостиной за пределами главной гостиной. На журнальном столике перед ней были разложены бланки заявок, ведомости заработной платы и отчеты о расходах.

«Привет, – сказала Джеки.

«Привет».

Джеки заметила кофейную кружку Кении.

«Это свежее?»

«Что-да. . . ммм.

Джеки прошла по длинному коридору мимо детских спален к маленькой комнате в задней части дома, которая служила административным офисом. Все пять спален были пусты, потому что дети и трое сотрудников были в поездке в аквариум, а затем в игру «Сиксерс».

Она задалась вопросом, что беспокоит Кению, но решила, что это может подождать, пока она не нальет себе чашку кофе, и поздоровалась с домашним диетологом Дайаной.

Через несколько минут она вошла в гостиную, села в огромное бордовое кресло с изогнутой спинкой рядом с Кенией и сделала несколько глотков из своей дымящейся чашки кофе.

«Можешь оставить все это, Кения», – сказала Джеки, указывая на стопку бумаг перед собой. «Я закончу и запишу данные в компьютер».

Кения кивнула, но ничего не сказала. Джеки подумала, слышала ли она ее вообще, потому что она продолжала оформлять документы. «Дайан – отличный помощник, Кения», – сказала Джеки, продолжая разглядывать Кению поверх своей кружки. «Она не только отлично готовит, но и дети, кажется, любят и уважают ее».

«Ага».

Джеки села на подставку.Ее игнорировали. “Что случилось?”

Кения наконец подняла глаза. “Что ты имеешь в виду?”

«Что-то случилось вчера вечером, чтобы вас разозлить?»

Кения только что закончила работать в третью смену – ночную смену. Она сделала это без предупреждения, потому что хотела застать ночную команду в их естественном состоянии. Поскольку они открыли дом несколько месяцев назад, она или Кения редко работали по ночам.

Кения кивнула Джеки.

«Это Чарльз.Я пришла сюда вчера в час ночи, а он сидит в гостиной и смотрит SportsCenter. Ян ходила по магазинам, а Дарлин убирала ванную комнату для персонала… – Значит, никто не следил за коридором? – прервала Джеки.

«Совершенно верно», – сказала Кения. «Это то, что Чарльз должен был делать».

Джеки откинулась на спинку стула и впитала информацию. Чарльз был компетентен. Хорошо с детьми, но ленив. И не смотреть по ночам в детский коридор было большим запретом.Спальни девочек были с одной стороны, а спальни мальчиков – с другой. Сотрудник, сидящий за столом в коридоре, был единственным способом удостовериться, что среди подростков по ночам не будет шалостей.

Джеки глубоко вздохнула, прежде чем задать следующий вопрос. «Дарий воспользовался этим?» – спросила Джеки.

Их глаза встретились. Джеки знала, что это тоже вызывает озабоченность Кении.

Кения покачала головой. «Нет, не похоже. К счастью, он спал.

Джеки выдохнула. Дарию было семнадцать лет, и он находился под их опекой. Центр Джеки и Кении был предназначен для детей, чьи семьи по какой-либо причине больше не могли обеспечить для них надлежащую благоприятную среду; до того момента, когда ситуация в доме стабилизировалась. Опекун мог подписать детей, или дети могли быть отправлены к ним по решению суда.

Он также служил детям в качестве альтернативы изолятору для несовершеннолетних, если судья считал, что структурированный домашний опыт предпочтительнее тюремного заключения.

Джеки и Кения и их сотрудники предоставили консультации на месте, как для ребенка индивидуально, так и для всех вместе с семьей.

Дарий пришел по постановлению суда. Он не знал, кем был его отец, а его мать нервничала и крутила уловки, последнее, что кто-то слышал. Дариус жил со своей бабушкой пять лет назад, пока она не скончалась, и именно тогда его поведение пошло на спад.

Кража, нападение и вандализм были в его досье.У него также были проблемы с контролем гнева, из-за которых он не смог закончить среднюю школу. Он не уважал бесчисленное количество учителей. Были приняты меры для его посещения вечерней школы. Не имея возможности соответствовать и этому, он наконец получил свой GED.

Одна вещь, с которой у Дария не было проблем, – это привлекать девушек. Он воплотил в себе так много всего, чего могла желать молодая девушка: красивый, опасный, острый, захватывающий. Обе шестнадцатилетние девушки, Мелисса и Кэндис, были влюблены в него и, по-видимому, просто ждали возможности подсунуть ему добычу в попытке одолеть друг друга.Кения и Джеки проинструктировали персонал, что ни при каких обстоятельствах Дариус ни при каких обстоятельствах не должен оставаться наедине ни с одной из девушек.

Поскольку коридор не охранялся, все, что нужно было сделать Дариусу, – это прокрасться в спальню девочек и похлопать одну из них по плечу для тайной встречи в ванной. Или совершили зло прямо в комнате, если не возражали против публики.

«Я знаю, это немного скучно, но на самом деле, сколько усилий нужно, чтобы сидеть в коридоре?» – взволнованно спросила Кения.

Джеки взглянул в сторону коридора. «А если бы он хотел посмотреть телевизор, он бы просто переставил стол в конец холла. Оттуда он видит телевизор в гостиной ».

«Думаю, он хотел чувствовать себя комфортно». Кения сказала: «Он растянулся на кушетке, как будто ни о чем не заботился».

«Что он сделал, когда вы вошли?» – спросила Джеки. “Подпрыгнуть?” Глаза Кении сердито расширились. “Нет. Он относился к этому так, как будто я слишком остро реагировал, как будто у него все было под контролем.И не торопился вставать. Кения поставила ногу на край стола и поцарапала колено джинсами. «Я знаю, как важно, чтобы в помещении находился сотрудник-мужчина, особенно в ночное время, но девочка, я говорю вам, я хотел выстрелить ему в задницу на месте».

«Могли бы», – сказала Джеки. «Не смотреть за залом – это чертовски опасное нарушение. Кроме того, нам не нужно мириться с мужчинами, которые не понимают, что мы этим занимаемся. В этом предприятии на кону стоит наша карьера – не его.Он просто перейдет к другой ситуации и подумает, как избавиться от своего следующего босса ».

Кения согласно кивнула. «Разве я этого не знаю. Если бы с полуночи до восьми не было такой тяжелой смены, его бы вчера не было. А пока мы можем попробовать найти кого-нибудь еще. Может быть, одна из подлодок хочет еще часов ».

«Я позвоню сегодня», – сказала Джеки. Она заметила, что лицо Кении стало немного более расслабленным. «Как близнецы?» – спросила она, меняя тему.«Ты думаешь, они в порядке сегодня утром без мамы, когда они просыпаются?»

Кения улыбнулась. «Когда я уходил вчера вечером, Амир заверил меня, что у него все под контролем».

«Он не возражал потерять жену на ночь?» – поддразнила Джеки.

«Немного, я уверен. Но он знал, что я приду сюда, чтобы проверить персонал, и, поверьте мне, он все для этого ».

Джеки согласно хмыкнула, взяв свой кофе. «Карлос такой же. Он всегда напоминает мне, что я должен щелкнуть кнутом, как мы никому не можем доверять.Джеки сделал глоток. «Я не знаю, почему они думают, что все пытаются избавиться от нас».

Кения иронично посмотрела на нее. «Наверное, потому, что они всегда пытаются нас обмануть».

«Понимаешь», – согласилась Джеки.

Кения взглянула на часы. «Зная Амира, девочки, вероятно, прямо сейчас устраиваются к хорошему здоровому завтраку из шоколадного торта и поют песни радости».

Джеки улыбнулась. Она подумала о комедийном эпизоде, о котором говорила Кения.«Билл Косби – забавный человек, не так ли?»

«Это он».

«Кстати, а почему вы не пошли гулять с детьми?» – спросила Джеки.

Они услышали звук открывающейся и закрывающейся задней двери.

«Вот почему», – устало сказала Кения, кивая в сторону шума. «Дариус решил, что сегодня утром он хочет уехать за пределы участка без разрешения, поэтому я заставляю его сгребать листья на заднем дворе».

Джеки сосала зубы. “Куда он делся?”

«Полмили вверх по дороге, к Ваве.Он сказал, что хочет пить ». Увидев озадаченное выражение лица Джеки и предвкушая ее следующий вопрос, Кения продолжила. «Он сказал, что у нас на кухне нет того, что ему нужно».

«Поэтому вместо того, чтобы получить что-то еще, он решает просто уйти без разрешения». Джеки покорно покачала головой. «Почему он такой своенравный?»

«Это Дариус», – сказала Кения, пожимая плечами.

Они услышали приближение Дария. Он появился в дверях, на лбу выступили капли пота.«Привет, Джеки».

«Привет, Дарий».

«Эти листья еще не сгребали?» – с досадой спросила Кения.

«Да, да, загребли и собрали в мешки», – сказал Дариус. «Думаю, вы не получили этого уведомления, я знаю, как можно потерять документы. Как бы то ни было, бывший президент подписал распоряжение о таком ненадлежащем труде. . . Я думаю, это называлось Прокламация об освобождении или что-то в этом роде ».

«Нам нужно ознакомиться с этим», – энергично сказала Джеки. «А пока вы можете ознакомиться с правилами дома.Один из самых важных – не покидать сайт без разрешения ».

Дарий вытер лоб и пожал плечами. “Я хотел пить.”

Его беспечность разозлила дам.

«Почему вы просто не попросили кого-нибудь отвезти вас в магазин?» – спросила Кения.

«Ты мог бы сказать« нет », – ответил Дарий. «Тогда я бы все равно выглядел действительно вызывающе, правда?»

«Это какая-то запутанная логика, Дариус, – сказала Джеки. «Если мы сказали« нет », почему это не лучший выбор, чтобы просто обойтись без него?»

Дарий на мгновение задумался.Затем он посмотрел на Джеки понимающе. «Вы, очевидно, никогда раньше не пробовали Snapple Prickly Peach».

«Неужели этот сок стоил того, чтобы сгребать все эти листья?» – спросила Кения.

«Гм, – заверил ее Дариус, – это был удар. Кроме того, небольшое упражнение никому не повредит ». Он свернул шею с небрежным высокомерием юности. «Рейк – хорошее упражнение».

«И скучаете по игре Sixers?» – спросила Джеки.

«Я воспользуюсь тишиной здесь, чтобы закончить чтение», – сказал Дариус.«Я работаю над Manchild в Земле Обетованной». Он посмотрел на двух женщин. Когда он увидел намерение на их лицах, он понял, что лучше бросить им кость.

«Послушайте, Кения и Джеки, мне плохо. Я знаю, что мне не следовало уходить из дома.

«Что меня бесит, – сказала Джеки, – так это то, что у тебя слишком много здравого смысла для такого доброго поведения. Знаешь, какого черта мы бы поймали, если бы с тобой что-то случилось за пределами учреждения.

«Действительно». Кения изучала Дариуса. «Несмотря на все ваши усилия по повышению осведомленности и разговоры о том, что цветные люди должны иметь самомотивацию, зачем вам рисковать средствами к существованию двух сестер?» Вы знаете нас достаточно долго, чтобы понимать, о чем мы. Чего мы здесь пытаемся достичь ».

Джеки решила довести дело до конца. «И вы достаточно долго находитесь в системе, и вы определенно достаточно проницательны, чтобы понимать разницу между людьми, которые сводят на нет бедность, и людьми, искренне заинтересованными в положительном влиянии на жизнь людей», – сказала Джеки. «Кения и я не разбогатели на этом предприятии. Для нас есть намного более простые и менее стрессовые способы заработать на жизнь, чем то, чем мы пытаемся здесь заниматься ».

Взгляд Дария упал на ковер.Он знал женщин много лет, особенно Джеки. Когда он впервые вошел в систему, она была его первым куратором.

«Через несколько недель, когда вам исполнится восемнадцать, вы получите всю необходимую свободу», – сказала Кения.

Глаза Дария поднялись и вспыхнули от гнева. «И ты не можешь дождаться этого, правда, Кения? Вы, наверное, отмечаете выходные где-нибудь в календаре.

Кения знала, что Дариус ее неправильно понял. Спокойным голосом она сказала: «Нет, я хочу сказать, что скоро вы сможете принимать решения без стольких ограничений, потому что вы станете взрослым. «Боже, помоги нам всем, – подумала она.

«И ваша жизнь станет намного проще, не так ли?» Дариус обвинил Джеки.

«Вообще-то да». Джеки сказала: «Потому что мы верим, что, став взрослым, вы будете продуктивны и счастливы, потому что вы талантливы и разумны. Осознание того, что у вас все хорошо, облегчит нам жизнь. Мы с нетерпением ждем этого ».

Это успешно отразило растущую ярость Дария. Джеки знал, что не хочет, чтобы Кения и она оставались без внимания. Она всегда находила забавным, что самая большая проблема детей – это стеклянные чувства.

Дарий взглянул на часы на стене. «Ну, я приму душ и пойду в свою комнату».

«Читать, правда?» – спросила Кения.

Дарий кивнул.

«Потому что я подумал, может быть, ты хочешь пойти в торговый центр с Аароном, когда он пришел забрать свой чек».

Аарон был одним из младших сотрудников-мужчин. Он работал там неполный рабочий день, пока работал над получением степени магистра в Роуэнском университете.

Кения видела выражение лица Дария. «Попался, – подумала она.

«Аарон позвонил сегодня утром и спросил, все ли в порядке», – объяснила Кения Джеки. «Сказал, что он и Дариус говорили об этом несколько дней назад».

Джеки усмехнулся и проницательно посмотрел на Дариуса. «Так вот почему ты не хотел идти на игру Шестёрки». Джеки знала, что Дариус не любил гулять со всей группой. Казалось, что все, кого они встречали, могли сказать, что они были “отвергнутыми”.

«Мммм, девочка». Кения скрестила руки. «Он думает, что он ловкий. Думает, что он просто сядет в джип Аарона, чтобы весело провести время вдали от нас.

«Ну, я не вижу причин, по которым он не может уйти, о боже», – сказала Джеки, прижав ладонь к щеке. «Я забыл о поездке на Wawa без присмотра».

«Это действительно трагично, не правда ли?» – спросила Кения.

«Постойте, меня наказали за поход в магазин. Двор безупречный ». Дарий широко улыбнулся и поднял указательный палец. «Помните, у нас здесь нет обид. Как только с этим покончено, с этим и покончено “.

«О, но эти грабли вряд ли можно считать наказанием, не так ли?» – спросила Джеки.«Это просто« хорошее упражнение », верно?» «Попался, – подумала Джеки.

Раздосадованный, Дарий медленно кивнул. Однако он быстро поправился. «Я оставлю свою судьбу в умелых руках женщин, – сказал он. «Что бы вы ни решили, я знаю, что это будет справедливо».

«Мы сообщим вам, когда вы примете душ», – сказала Кения.

Дариус направился по коридору. «Аттика, Аттика», – пел он.

«Это не совсем помогает твоему делу, Дариус, – предупредила его Джеки.

Дарий резко повернул лицо.«Между прочим, я не пытаюсь объяснять вам, леди, как вести свой бизнес, но вы, возможно, захотите что-нибудь сделать с этим котом Чарльзом».

Если отбросить на секунду дерзость Дария, Кению больше беспокоила причина, по которой он это говорил. “Почему?” она спросила.

Дарий прислонился к дверному проему. «Вчера поздно вечером я встал, чтобы сходить в туалет, а чувак храпел на диване». Он выразительно пожал плечами. «Человек с меньшим характером, чем я, мог бы воспользоваться отсутствием надзора и навестить одну из девушек на другом конце зала.Он был воплощением наивной невинности. «Я бы не хотел, чтобы две целеустремленные, добросердечные сестры вроде вас оказались в беде за чем-то подобным. Что, если подросток окажется беременной, когда вы под вашим присмотром? Я содрогаюсь при мысли о том, как это повлияет на вашу карьеру ».

Подождав немного, чтобы увидеть, как комки в горле Джеки и Кении стали приемлемого размера, Дариус повернулся и направился в душ. «Попался, – подумал он.

Услышав, что Дариус входит в свою комнату, Джеки медленно покачала головой Кении.«Вырви этот календарь и отметь еще один день, девочка».

Пока Аарон все еще изучал компакт-диски в секции джаза, Дариус заплатил за свой выбор и вышел из музыкального магазина Sam Goody в торговом центре Echelon Mall.

Его поспешность покинуть магазин не имела ничего общего с отвращением к джазу, и все было связано с двумя девушками, сидевшими на скамейке в районе торгового центра и проверявшими его. Краем глаза Дариус увидел, как они вошли в магазин, когда он стоял в очереди, чтобы заплатить за свой компакт-диск.Он также видел, как одна из девушек ударила другую по руке, чтобы привлечь ее внимание и сделать движение к нему, поэтому он знал, что им понравилось то, что они видели. Затем две девушки поспешили обратно из магазина к скамейке в торговом центре. Дарий знал, что это за действие. Они поняли, что он собирается уходить, и хотели лучше его рассмотреть и дать ему возможность поговорить с ними.

Когда Дариус подошел к паре, он решил сосредоточить свое внимание на девушке справа.Она была не так сложена, как другая девушка. И она не подавала ему явных сигналов, как ее друг. Но что-то в ней пробудило интерес Дария. Не спрашивая, Дариус сел на скамейку рядом с более яркой девушкой.

«Прошу прощения», – сказала другая девушка.

Он проигнорировал ее. «Привет, я Дариус», – сказал он. “А ты будешь?” «Даная», – последовал ответ.

«Привет, Даная». Дариус посмотрел через ее плечо. “Как зовут твоего друга, Даная?”

«Джас…»

«Джас уходит», Жасмин встала и вошла в магазин.

«Pe-ace.» Дариус подколол, пытаясь вызвать ответ, пока его глаза следили за Жасмин – узкие джинсы, подходящая джинсовая куртка, безупречные красно-белые кроссовки, гладкая ореховая кожа и конский хвост – весь путь до магазина.

Жасмин заколебалась, затем продолжила идти в магазин пластинок, сжимая сумочку.

Даная была счастлива, что Дарий остался один. «Ей нужно обменяться, потому что кузен принес ей не тот компакт-диск. Где вы живете?” Она высунула грудь, намереваясь привлечь к своему телу еще больше внимания, чем уже было на ее глубоком вырезе.

«Камден». Дарий никогда не говорил людям правду о своих жилищных условиях. Кроме того, через несколько недель это будет правдой, потому что он будет жить со своим двоюродным братом Малеком в Камдене, когда ему исполнится восемнадцать.

«А, да?» – сказала Даная, оживляясь еще больше. “Какая часть?” Когда Дариус увидел такую ​​реакцию, он решил, что имеет дело с глупой девушкой из пригорода. Тот, кто скучал, искал немного развлечений и, вероятно, считал, что каждый мужчина в Камдене – какой-то разбойничий, наживающий, преступник.И, без сомнения, взволнован мечтой сыграть Бейонсе с его Jay-Z.

Может, ему стоит рассказать ей о своем протоколе ареста несовершеннолетнего. «Это должно действительно намочить ее трусики», – подумал Дариус. Его глаза искали в магазине ее подругу Жасмин. Он задавался вопросом, была ли она такой же глупой, как эта.

«Какая часть?» – повторила Даная.

«Юг», – ответил Дариус. “Откуда вы?”

«Лондейл, но я действительно с севера Филадельфии», – заверила его Даная. «Я не знаю, почему мои мамы перевели нас сюда, в это банальное место.»

« Может быть, она хотела, чтобы для тебя было лучше ». – категорично сказал Дариус. «Место, где не нужно терпеть двадцать четыре часа в сутки. Лучшее качество жизни. Разве на юге Джерси не меньше стресса, чем на севере Филадельфии?

«И меньше волнений», – сказала Даная. «Это так банально».

И, конечно, это должно иметь приоритет над всем остальным, подумал Дариус. Его глаза потускнели. Где был ее друг?

Аарон вышел из магазина и подошел к скамейке.«Привет, – сказал он Данаи.

«Привет».

«Д, я буду в Waldenbooks».

«Хорошо, йоу», – ответил Дариус.

Вот почему Дариус любил Аарона. Он мог взорвать прикрытие Дария. Сказал что-то, чтобы открыть Данае свою роль и подчиненное положение Дария. Но он видел, что Дарий разговаривает с молодой девушкой, не хотел его смущать и вместо этого обращался с ним так, как будто они были на равных.

Дарий снова заглянул в магазин. Жасмин была на кассе.

«У тебя есть собственное место?» – спросила Даная.

Блин, девочка не баловалась. Она просто не спросила, не прокатился ли он.

«Нет, я живу со своим двоюродным братом».

«Это он?» – спросила Даная, кивая в сторону Аарона.

Дарий решил немного развлечься. «Нет, это мой офицер по условно-досрочному освобождению». Он указал на свои кроссовки. «Мне сегодня снимут электронный браслет с лодыжки».

Глаза Даная расширились. «Угу. Позволь мне увидеть это.”

«Я шучу.Он просто мой приятель.

«Я не поверил тебе». Даная отбросила волосы с плеча. “Вы ходите в Камден Хай?”

«Нет, я закончила школу».

«Ой». Убежденная, что теперь она имеет дело с мужчиной постарше, Даная скрестила ноги, пытаясь казаться более утонченной.

«Что именно означает« готово »?» – резко спросила Жасмин. “Вы бросили учебу?”

Дарий подавил улыбку. Жасмин теперь стояла перед ними, сжимая свою сумку Сэма Гуди.

«Почему вас это волнует?» – спросил Дарий.

Жасмин фыркнула. “Я не.”

Видя ее невозмутимый и беспечный взгляд, Дарий почувствовал, как его кожа покалывает. Ему хотелось, чтобы она стояла ближе. Он держал пари, что она хорошо пахла.

«Вы готовы к работе?» – спросила Жасмин Даная.

Даная попыталась взглянуть на Жасмин «куда ты спешишь?», Но Жасмин все равно достала свой мобильный телефон.

«Кому вы звоните?» – спросил Дарий.

«Почему вас это волнует?» – спросила Жасмин.

«Я просто говорю, – сказал Дариус, откидываясь на скамейку, – что я думаю, что знаю вашего парня, вот и все.

«Ты не могла, потому что у меня нет парня», – сказала Жасмин.

«Хотите?» Дариус невозмутимо.

Жасмин посмотрела на него. Его лицо было серьезным, как у налоговой проверки. Она изо всех сил старалась скрыть, насколько он ее взволновал, и вместо этого пыталась казаться скучающей.

«Да, однажды, – сказала она.

Данае не понравилось то, что внимание Дария повернулось в сторону Жасмин. «Я готов идти, Джас». Даная встала.

«Я собираюсь позвонить дяде Ленни, чтобы забрать нас», – сказала Жасмин, включая телефон.

«Могу я посмотреть, что вы купили?» – спросил Дариус, глядя на сумку Жасмин. Он заметил ее сопротивление. “Ну давай же.” Он протянул сумку и соблазнительно посмотрел на нее. «Я покажу вам свое, если вы покажете мне свое».

Жасмин протянула ему свою сумку и взяла его. Они оба заглянули в сумку друг друга. Дариус улыбнулся.

«Что?» – спросила Даная явно нетерпеливо.

«У нас то же самое», – объяснила Жасмин. «Новый компакт-диск Roots».

«Великие умы думают одинаково, – сказал Дариус.Еще раз заглянув внутрь, он закрыл сумку Жасмин и вернул ей.

«Великие умы не выпадают», – возразила Жасмин.

«Я никогда не говорил, что бросил учебу, Жасмин», – сказал Дариус. «Вы сказали, что я бросил учебу».

Прошла долгая пауза, пока они смотрели друг на друга. «Ну, по крайней мере, у тебя хороший музыкальный вкус».

«Как и ты», – сказал Дариус.

«В чем дело?» – взволнованно спросила Даная. «The Roots – местная группа. Они есть у всех ».

«Вам нравятся Jazzyfatnastees, Vivian Green?» – спросил Дариус Жасмин.

«Могу ли я?» – спросила Жасмин, ее глаза загорелись. «Это мои девочки!» На этот раз она была по-настоящему впечатлена. «Так ты ценишь хорошую музыку? Я считал тебя фанатом хип-хопа.

«Иногда люди представляют собой нечто большее, чем кажется на первый взгляд», – сказал Дариус. «Мол, если кто-то встретил тебя, он может ясно видеть, что с тобой чертовски хорошо. Но только узнав вас, они могли сказать, что вы так же умны, как и красива ».

Покраснев, Жасмин выглядела так, словно хотела залезть в сумку.Она не могла придумать, что сказать в ответ.

«Вы хотите, чтобы я позвонил вашему дяде?» – спросила Даная, злясь, что ее игнорируют.

Жасмин уступила и позвонила.

Какая заноза в заднице, Даная, подумал Дарий, пока Жасмин разговаривала по телефону. Просто потому, что я не хочу ее.

Жасмин отключила телефон. «Мой дядя говорит, что заберет нас у входа в ресторанный дворик через десять минут».

«Ну, это все на другом конце торгового центра.Поехали, – Даная пошла прочь.

«Мне пора», – сказала Жасмин, улыбаясь Дариусу.

Он встал. «Хорошо, я тебя посмотрю позже».

Брови Жасмин недоуменно нахмурились. Она колебалась на мгновение.

Дариус знал, что она недоумевает, почему он не спрашивает у нее номер телефона.

«Если суждено, я уверен, мы поговорим еще раз», – сказал он.

Жасмин пожала плечами. Если он хотел отдать это в руки судьбы, пусть будет так.

«Пока», – сказала она.

«Позже».

Пока Дарий наблюдал, как Жасмин догоняет Данаю, Аарон подошел к нему.

«Ты готов вернуться домой, Дарий?» – спросил Аарон, хитро улыбаясь.

«Ага. Можно мне эту ручку, Аарон?

Аарон вынул ручку из кармана рубашки и протянул ему. Дариус написал на ладони номер телефона. Тот, который он получил по обменной квитанции Жасмин.

Почему больше американских подростков, чем когда-либо, страдают от серьезной тревоги?

Прошлой осенью на семинаре для родителей в NW Anxiety Institute в Портленде, штат Орегон.Кевин Эшворт, клинический директор, предупредил их об «иллюзии контроля и уверенности», которую смартфоны предлагают тревожным молодым людям, отчаявшимся управлять своим окружением. «Подростки пойдут куда-нибудь, если они почувствуют, что знают все, что произойдет, если они знают всех, кто будет там, если они смогут увидеть, кто зарегистрировался онлайн», – сказал Эшворт родителям. «Но жизнь не всегда приходит с такой уверенностью, и они никогда не практикуют навык катания с ударами, попадания в неизвестную или неловкую социальную ситуацию и понимания того, что они могут выжить в ней.

Жан Твенге, профессор психологии Государственного университета Сан-Диего, изучающий психическое здоровье подростков и психологические различия между поколениями, раньше скептически относился к тем, кто бьет тревогу по поводу использования подростками Интернета. «Это казалось слишком простым объяснением негативных последствий для психического здоровья у подростков, и для этого было не так много доказательств», – сказала она мне. Она искала другие возможные объяснения, в том числе экономические. Но выбор времени для всплеска тревожных и депрессивных подростков с 2011 года, который она назвала одним из самых резких и значительных из всех, что она когда-либо видела, «совершенно неправильное», сказала она. «К тому времени, когда начался рост, экономика улучшалась».

Чем больше она искала объяснений, тем чаще возвращалась к двум, казалось бы, не связанным трендам – ​​депрессия у подростков и принятие смартфонов. (Данных о депрессии значительно больше, чем о тревоге.) С 2011 года линии тренда увеличивались практически с той же скоростью. В своей недавней книге «iGen» и в статье в The Atlantic Твендж выделяет ряд исследований, изучающих связь между социальными сетями и несчастьем.«Использование социальных сетей и смартфонов кажется виновным в росте проблем с психическим здоровьем подростков», – сказала она мне. «Этого достаточно для ареста, а по мере того, как мы получим больше данных, этого может быть достаточно для вынесения приговора».

Прошлой осенью в средней школе недалеко от границы Нью-Гэмпшира и Вермонта я наблюдал, как Линн Лайонс, психотерапевт и писатель, сообщала плохие новости переполненной аудитории учителей и консультантов. «Мы не выполняем свою работу», – сказала она, расхаживая по сцене в региональной средней школе Фолл-Маунтин, где ее попросили провести тренинг по повышению квалификации по вопросам тревожности.

Более десяти лет назад школа вряд ли пригласила бы ее выступить. По словам Дениз Поуп, другой основательницы некоммерческой организации Challenge Success, в то время тревога едва ли была на радаре большинства преподавателей. Поуп вспоминает, как столкнулась со скептицизмом, когда забила тревогу о растущем беспокойстве среди подростков. «Нам больше не нужно их убеждать», – сказала она мне. «Школы приходят к нам в поисках помощи».

Общительный оратор, Лайонс развлекал свою аудиторию, называя тревогу «лидером культа» – за ее способность убеждать людей в неправде о себе – и рассказывая забавные истории о чрезмерно вовлеченных родителях.Но ее основная мысль была ясна: в, казалось бы, благонамеренных усилиях помочь детям избежать того, что вызывает у них беспокойство, администраторы фактически усугубляют беспокойство. «Тревога заключается в том, чтобы избежать неопределенности и дискомфорта», – пояснил Лайонс. «Когда мы подыгрываем, мы не помогаем детям научиться справляться или решать проблемы перед лицом неожиданных событий».

отрывок | KCRW

Часть первая

Всякий раз, когда Мэйз ускользнула, чтобы увидеть Хэла Джеймсли, всегда был момент блаженства, когда она с трудом узнавала себя.Это произошло за столом в кабинете инструкторов, где перегородка из дымчатого стекла отделяла кабинет секретаря от кабинетов консультантов. Маиз останавливалась, чтобы осмотреться в перегородке, прежде чем делать дополнительные пять шагов, чтобы задержаться у двери Хэла, не стучать, а просто стоять там, пока он не заметил, как она шевелится на ковре, и вызывал ее для следующего совещания.

Было несколько зеркал, в которые Маиз могла смотреть в течение школьного дня – в ванной для девочек или в раздевалке для девочек, в зеркало заднего вида в машине ее подруги Лайлы или компактный диск в ее собственном кармане – но перегородка из дымчатого стекла была ее любимый.В его угольном и колеблющемся отражении она чудесным образом улучшилась – стала немного старше и более образованной, как Хэл, с учтивой и слегка галльской мистикой, которой, как она знала, в семнадцать лет у нее не было в реальной жизни. Ее каштановые волосы почернели, а совершенная кожа сияла в постоянной полночь толстого темного стекла. Она выглядела, подумала она, как воспоминание о себе, которое ярко ожило, только более странное, потому что это воспоминание еще не произошло.

Кукуруза каждый раз проводила пальцами по щекам, лбу или волнистым волосам, чтобы убедиться, что она действительно видит себя.Обычная старая кукуруза угрожающе выскочила на поверхность, затем отступила и снова поднялась. Ей приходилось делать все очень быстро, иначе секретарь отдела руководства сердито смотрела на компьютер и спрашивала: «У вас назначена встреча?» вывести ее из колдовства прежде, чем она смогла подойти к Хэлу Джеймсли.

Кабинет мистера Джеймсли был как портал в более разумную жизнь, оживленное существование, которое, как она надеялась, когда-нибудь у нее появится, хотя дверь в него была уродливой, институциональной и всегда закрывалась.Это была бежевая сталь со вставкой из стекла и проволоки, через которую Мэйз могла наблюдать за тем, что он делает, и держаться, пока он ее не поманил. Она заметила, что, когда Хэл Джеймсли был один, он в основном смотрел в потолок или на зеленые стены из шлакоблоков со слабой гримасой, словно в припадке озарения или несварения желудка. Когда он был с другим учеником-консультантом, он дико жестикулировал, пока говорил, его лицо мучилось мыслями, скручивая и перекручивая черный телефонный шнур вокруг своих рук, как будто не сумев заарканить собственный интерес.

Он был ее консультантом в колледже, и на этой работе он был некомпетентен. Он не скрывал, что он не подходил для этой должности и был нанят под принуждением в качестве замены в последнюю минуту миссис Фрэнк, советника колледжа, которая после двадцати лет работы ушла в вынужденный творческий отпуск. У него не было опыта работы консультантом – он был бы первым, кто вам это скажет, – он получил степень преподавателя студийного искусства. В другой жизни, после уроков, он делал коллажи, акварели и картины; он заключил в рамку один маленький расплывчатый, выжженный оранжевый прямоугольник и поставил его в угол своего стола, где другие консультанты должны были показывать мягкие улыбающиеся фотографии своих супругов и детей. Кончики его пальцев часто были окрашены синим или красным пигментом, как у человека с экзотическим заболеванием кровообращения.

Значит, он, вероятно, был временным, что его устраивало. Школа была в отчаянии. Ближе к концу периода эмоционального выгорания, предшествовавшего ее поспешному отпуску, миссис Франк говорила студентам, что не имеет значения, насколько усердно они работают или куда они поступают в колледж, потому что в конце концов они не добьются успеха или не будут счастливы. Она издевалась над перспективой будущих достижений.В частности, она сказала: «Что? Ты думаешь, что сбежит из из всей этой беспорядочной жизни только потому, что у тебя хорошие оценки, хорошие манеры и чистые волосы? Подумай еще раз!» Она сказала это Маиз, глядя на свой плакат Пикассо Герника . Родители, не родные Маиз, начали жаловаться.

«Я вряд ли разбираюсь в этом деле», – сказал мистер Джеймсли при их первой встрече. «Я имею в виду, когда я учился в старшей школе, я написал свое личное эссе о том, почему мои угрюмые стихи собираются изменить мир, а затем я удивился, почему я не поступил в Йельский университет. На самом деле я называл свои стихи « мои друзья ». Как хромает! »Он засмеялся и отвернулся, ища что-то на своих полках.

Маиз наблюдала за ним, пока он искал, сидя так же тихо, как и во всех своих классах. ( Кукуруза очень сообразительна, проницательна и превосходно пишет, часто говорят в ее оценках, но она застенчива и недостаточно участвует в обсуждениях. ) Она пряталась в середине или в задней части комнаты – никогда не впереди, если только ее не заставили. … С волосами, прикрывающими мягкое круглое лицо, и ее глаза склонились в сторону записной книжки.Время от времени она прижимала пальцы к центру своих пухлых губ, как бы подавляя импульс крикнуть что-нибудь грубое. В ее воображении она выглядела как ничто, сидящее там, и звучала как ничто и не пахла ничем, в отличие от мистера Джеймсли, который источал сосновый запах, когда расхаживал по своему офису, роясь в ящиках и проклиная грязные груды на своем столе. «Где, черт возьми… У меня только что эта чертова штука в моем… Да! Наконец-то! – сказал он с порывистым вздохом. Он протянул ей толстую книгу под названием Бесконечные альтернативы для лучших студентов .

«Спасибо, мистер Джеймсли».

“Хэл. Не мистер Джеймсли. Единственный мистер Джеймсли, которого я знаю, – это мой засранец отца. Хэл “.

Маиз слабо улыбнулась, увидев слабую складку на лбу Хэла, оценив, что ему было от двадцати семи до тридцати двух лет. Конечно, не более того. Он сделал вид, будто окончил колледж за последнее десятилетие, слушая в общежитии ту же альтернативную музыку, которую Маиз начал играть в средней школе. Но она не могла угадать возраст взрослых, если они не были действительно древними.В последний раз ее мать ловила руку на комплимент, говоря: «Скажи мне правду, Мейзи, я выгляжу на свой возраст?» Кукуруза удивила их обоих, выпалив: «Нет, не надо. Вы выглядите намного старше». Иногда Маиз проявлял жестокую откровенность тихих людей, которые недостаточно общаются; она заметила это в себе.

Во время того же разговора ее мать проинструктировала Маиз выбрать три сильных прилагательных, чтобы описать себя (она сказала, что интервьюеры колледжей всегда спрашивали об этом) и предупредила Маиз, что одно из этих слов должно быть амбициозным , например: умный, творческий, амбициозный; чуткий, инициативный, амбициозный.

“Кто, черт возьми, тебе это сказал?” Хэл сказал ей в тот первый день, после того как Мейз спросила его об этом. Он взглянул на нее и прищурил свои шелковистые черные брови.

«Не помню». Маиз бросила взгляд на свои джинсы. «Я думаю… я думаю, друг друга».

«В наши дни вопросы более абстрактные, чем этот», – сказал Хэл. «Вы понимаете, что я имею в виду под« абстрактным »? Нет, конечно, знаете». Он прослушал ее студенческое досье. “Чрезвычайно впечатляюще. Ваши оценки и баллы просто потрясающие.«

«Спасибо».

«Единственная проблема в том, что у вас« трудности с устным общением », по мнению некоторых учителей».

Какие учителя? Вероятно, ленивая учительница социальных наук, которая поощряла всех болтать, чтобы заполнить классное время, особенно симпатичных мальчиков, и понижала оценку Маиз за плохую посещаемость, хотя ее письменные тесты были безупречными.

«Послушайте, я понимаю, – сказал Хэл. “Я был застенчивым в вашем возрасте – я имею в виду, что я все еще застенчивый, правда. Я недостаточно самоутверждаюсь. Если честно, – он провел рукой по тонким темным волосам и дернул их за спину, как будто привлекая к себе больше внимания. Затем он поправил мочку уха. – Недостаток уверенности, что в вашем случае неоправданно. Нелепо. Я имею в виду, – он махнул рукой в ​​сторону других студенческих папок, сложенных на его столе, и закатил глаза, – я далеко не могу сказать, что большинство этих детей, включая отличников, – идиоты, но – ну, достаточно сказано . Верно? »

Он пригласил ее возвращаться к нему в офис раз в неделю – по крайней мере, раз в неделю – чтобы попрактиковаться в имитационных интервью с ним.Хотя Маиз нравился он, она не знала, хочет ли она этого. Все, что она знала, это то, что их первая встреча заняла больше времени, чем ожидалось, и что ее лучшая подруга Лайла отругает ее, когда она присоединится к ней в коридоре. “Так где были , вы ?” – сказала бы Лайла, но Мэйз просто пожала плечами.

Она возвращалась в офис Хэла на следующей неделе, в свободное время, а затем часто в течение нескольких недель после этого. И все же они не совсем говорили о стратегиях собеседования и поступлении в колледж.Они говорили о том же, о чем она говорила с Лайлой: о фильмах, которые они смотрели, о песнях, которые они скачали, о любимых книгах, которые они читали, и о лоботомической бессодержательности пригородов, где они жили. Точнее, Хэл говорил, а Мейз в основном слушала, и он хвалил ее за такую ​​чувствительность и зрелость. Когда она могла незаметно ускользнуть от Лайлы за обедом, она заходила в офис Хэла с апельсином, который они разделили во время разговора, предлагая друг другу ломтики и кладя косточки в пепельницу Хэла в Беннингтонском колледже.

Иногда, если Хэл был с другим учеником, когда Мэйз появлялась за его дверью, он останавливал другого ученика на полуслове и просил его или ее вернуться в другой раз. Однажды она услышала, как Хэл закричал: «Довольно! Баста! » на Джоша Кауфмана, до смешного прагматичного будущего медика, который не переставал говорить о своих шансах на Джона Хопкинса; он говорил об этом с двенадцати лет. Кукуруза была окружена детьми, которые готовились к поступлению в колледж с самого раннего возраста – детьми, которых приучили описывать каждую грязную вечеринку, игру в софтбол и летнюю работу как «внеклассное занятие», которым на самом деле никогда не позволяли дети – и родители, которые утверждали, что все, что они хотели, – это хорошее образование для своих детей , когда любой мог сказать, что это всего лишь линия.Они были похожи на мать Мэйз – снобы, которые жаждали элитных колледжей так же, как они жаждали иномарок, дорогих сумок и гигантских домов. Джош Кауфман вскочил со стула и поспешил мимо Маиз в вестибюль.

В своем офисе Хэл рассмеялся. «Боже мой, за это мне платят. Мне платят за то, чтобы я разговаривал с этими маленькими идиотами», – сказал он Маиз. «Напомни мне об этом. Пожалуйста». Он коснулся ее руки, затем быстро убрал руку.

«Хорошо. Я напоминаю тебе», – сказала Маиз.Чуть более сурово, чем она намеревалась. «Это твоя работа».

«Верно, – сказал Хэл. “Правильно.”

Она на мгновение посмотрела на Хэла. Он был красивее, чем она думала вначале, с его шелковистыми черными бровями и свирепыми темными глазами, тонкими волосами на тыльной стороне рук и его адамово яблоко, как у Икабода Крейна, и иногда она немного покалывала после того, как вышла из его офиса. , где Хэл упал в кресло за столом, затягивая сигареты, которые он не должен был зажигать в помещении, и выпускал дым в сторону крошечной оконной ширмы, рассказывая ей об искусстве между затяжками.Он подробно остановился на абстрактном экспрессионизме, живописи голландских мастеров и постмодернизме. Он сказал ей, что сам работал над серией копий пост-поп-арта – фальшивых репродукций, которые он назвал ассигнованиями – по выходным и после уроков. Он зажигал «Верблюдов», и она глубоко вдыхала его пассивный дым, словно глотая тонкие струйки его изысканности. Кайф, который она почувствовала после, вероятно, был вызван никотином. В любом случае, она не сказала об этом Лайле.

«Извините, что снова беспокою вас», – иногда она говорила, когда заходила к нему в офис без предупреждения.

«Нет, рада, что ты здесь. Будь с тобой через минуту, Маиз».

«Спасибо, мистер Джеймсли», – говорила она. Она называла его мистером Джеймсли в коридоре, где секретарь мог подслушивать ее, и Хэлом, когда она находилась за его закрытой дверью. Когда она была с Лайлой, она снова назвала его мистером Джеймсли. Она не хотела, чтобы Лайла узнала о ее особых встречах с Хэлом; она точно не знала почему, и она чувствовала себя немного виноватой, потому что они с Лайлой все время разговаривали – до школы, в школе, после школы и ночью.Лайла заквашила влажный юмор в доме Маиз свежими отчетами о ее сексуальных похождениях. Маиз особенно любила разговаривать с Лайлой после еды наедине с матерью, за столом, где когда-то сидели отец Маиз и бывший отчим Брюс, где иногда было так тихо, что Маиз могла слышать, как она жевала. Она хватала телефон и позволяла словам Лайлы облетать ее, словно смывая остатки самого страдания, которые иначе застыли бы внутри нее, как что-то на обеденной тарелке.

Лайла рассказала ей все сокровенное о себе.По-видимому. Но независимо от того, насколько Лайла изображала подробности своих внеклассных приключений ( он укусил меня за руку, мы сделали это задом наперед, я взорвал его навсегда, он съел меня на протяжении дней), Маиз знала, что чего-то не хватает. Сколько бы Лайла ни рассказывала, ни рассказывала, ни рассказывала, суть того, что она делала, оставалась для Маиз загадкой. Это было немного похоже на то чувство, которое она испытала, когда стояла возле офиса Хэла и наблюдала за ним, думая, что она понимает, что происходит там и в голове Хэла, которая была наполнена экзотическими вещами, которых она не узнала, но, возможно, не знала в все.

* * *

Теперь было субботнее утро. Маиз собиралась на свое первое собеседование в колледже – «собеседование с выпускниками» партийной школы Вермонта, которое проводилось в квартире недавнего выпускника, который жил на другом конце округа. Ее мать предупреждала ее на протяжении всего завтрака: «Не будь собой. Не опаздывай, что типично для тебя. Уйди в дорогу как можно скорее, на случай если ты заблудишься, и найди минутку, чтобы починить» как только вы туда доберетесь. У вас всегда такой беспорядок с волосами… »

Было такое утро, когда Маиз хотела, чтобы ее отец не умер, а ее отчим все еще был рядом, хотя бы для того, чтобы сказать матери, чтобы она уволилась.

Когда Кукуруза выходила из парадной двери, ее мать кричала: “Подготовьте три слова и не забудьте использовать амбициозный !”

Маиз сосредоточилась на том, чтобы заглушить голос матери. Когда ее мать не смотрела, она закатила глаза. Весь процесс подачи заявки был нелепым, если остановиться на две минуты, чтобы подумать. Колледжи хотели знать всю не относящуюся к делу информацию, например, девичью фамилию вашей матери, известного человека, которым вы восхищались, хотите ли вы вылечить рак, разработать тостеры или раскопать окаменелости.Как будто в семнадцать лет вы действительно можете знать наверняка или не будете достаточно умен, чтобы смоделировать разные амбиции для разных колледжей, как театральный актер, меняющий костюмы за кулисами. Подавая заявку на поступление в школу в Нью-Гэмпшире, Маиз планировала представить себя любящей природу лыжницей; в колледж хиппи в Орегоне как начинающий общественный деятель; как книжный червь-феминистка с особым интересом к археологии для известного женского колледжа в Пенсильвании; и для Университета Большой Десятки в Мичигане, как умная девушка, которая знала, как болеть за футбольную команду и держать себя в руках на братской вечеринке, хотя она не знала, как это сделать, и не любила спорт.

Меньшие колледжи хотели узнать вас лично во время 45-минутного личного собеседования, аналогичного тому, которое Маиз назначил на сегодня. Более крупным университетам наплевать, хотя некоторые из них притворились, что попросили вас сфотографироваться.

Хорошо, тогда , подумала Мэйз, повернув руль в конце подъездной дорожки и вздохнув, взглянула на часы на приборной панели. Она безумно опередила график этого интервью – на два с половиной часа, – но было лучше, когда мать критиковала ее, а затем, в перерывах между критиками, напоминала ей, что ей нужно проявлять уверенность. Ее мать отнеслась к заявкам Маиз более серьезно, чем Маиз, предложив нанять тренера по SAT и «доктора-эссе» и перечислив десятки колледжей под заголовками REACH, КОМФОРТ, БЕЗОПАСНОСТЬ. Сегодняшняя школа подпадала под категорию БЕЗОПАСНОСТИ, но вы никогда не сможете быть в достаточной безопасности для ее матери, которая первой в семье окончила колледж и, в результате, считала себя несчастной и разочарованной на более высоком уровне, чем ее родственники. . Она была истерически бдительна, сжимая кошельки Vuitton, как бронежилеты, и никогда не позволяла застать себя на публике, если она не была одета «профессионально» в отглаженную одежду, а ее красивое лицо было преждевременно покрыто морщинами от всех усилий.Она вела себя так, как будто в случае любой ошибки Маиз упадет с социальной лестницы и увлечет ее за собой. Внезапно их «Ауди» увезли в бедный район, где у всех были сломанные драндулеты и дешевая обувь, и никто не мог выбраться.

Ее мать была еще более бдительной со своим бывшим мужем Брюсом, которого она издевалась в течение многих лет, исправляя его грамматику на публике и говоря ему заправлять рубашку за обеденным столом и предлагая ему похудеть и надеть галстуки получше. и заняться классным спортом, например гольфом, пока ей не стало ясно, что она никогда не превратит его в джентльмена-генерального директора своей мечты.Брюс останется ожесточенно, который он был не от того, насколько много внимания ее мать уделяется переделки его. Когда ее мать наконец поняла это, она выгнала его из дома.

Дошло до того, что Маиз почти не могла выйти в Интернет, когда ее мать была рядом. Ее мать отказалась разрешить Маиз подавать электронные заявления или запрашивать информацию в колледжах, если это означало предоставление личной информации, помимо ее адреса электронной почты. Она отказалась разрешить Маиз заказать что-либо в Интернете с помощью кредитной карты.Хотя она вооружила их ПК. с брандмауэрами, блокировщиками спама, шпионским ПО и всеми другими фильтрующими устройствами она по-прежнему была убеждена, что они всего в нескольких кликах от ужасов кражи личных данных: испорченный кредит, испорченная репутация, испорченные перспективы, на исправление которых уйдут годы, пока другие бегут. amok со своими данными. Всякий раз, когда ее мать наставляла Кукурузу об этих надвигающихся опасностях, Маиз хотела сказать: Вы действительно думаете, что ваша личность хорошо , чтобы возиться с воровством? , но она этого не сделала.Они и так достаточно спорили.

Изначально предполагалось, что Лайла отвезет Маиз на собеседование. Она собиралась отвезти Маиз и потом встретиться с ней в соседнем магазине секонд-хенда, где Лайла любила покупать неряшливые кофточки и плюшевые игрушки. Но мать Маиз взорвалась, когда услышала этот план. Если бы Маиз хотела поехать на собеседование с кем-то вроде ее подруги Джейн – классного руководителя, который знал средние значения SAT Уэллсли с головы до ног, – это было бы одно. Но представление о том, что Лайла водит кукурузу в машине своей пышной матери Бонни (помятый красный кабриолет с номерным знаком, на котором написано BON BON), было неприемлемым.

«Вы никогда не получите в одном куске », – сказала ее мать. «Гораздо меньше вовремя. Бог знает, что с тобой будет».

Ее мать не скрывала неприязни и неодобрения по отношению к Лайле, хотя обе девочки дружили с третьего класса, в том же году Лайла показала мальчикам на детской площадке во время перемены и попала в большие неприятности. Она боялась, что Маиз попадет в мир отвратительных вещей Лайлы. Она придумывала всевозможные отговорки, почему Маиз не могла подойти к телефону, когда звонила Лайла ( Кукуруза в ванной, Кукуруза делает домашнее задание, Кукуруза нездорова ) и спросила свою дочь, действительно ли это было необходимо для двух девочек. говорить несколько раз в день.Ее мать знала, что Лайла была способной, но равнодушной ученицей. Кукуруза однажды совершила ошибку, сказав ей, что Лайла вырезала учебный зал, а ее мать, казалось, интуитивно понимала все остальное, что Маиз не осмелилась раскрыть: что Лайла дремала во время расчетов; что Лайла поспешила в ванную для девочек в конце учебного дня, чтобы переодеться из своей клетчатой ​​формы в кожаную мини-юбку; что она гуляла с мужчинами постарше и несовершеннолетними мальчиками, которых встретила в чатах; что ей сделали пирсинг и татуировку в тех местах, о которых мать Маиз даже не хотела думать, не говоря уже о том, чтобы думать о украшениях. Она с подозрением посмотрела на Лайлу, как на человека, чье «галантное движение» подорвало бы амбиции Маиз и сделало бы невозможным вернуть ее в нужное русло.

Мэйз знала, что она была частично права. Иногда Лайла поднимала голову на Мэйз, когда они были наедине, бросала на нее долгий оценивающий взгляд и говорила: «Знаешь, у тебя есть потенциал», а Маиз отвечала: «О да?» Это было именно то, что ее учителя и консультанты говорили ей в течение многих лет – У тебя такой потенциал – только Лайла имела в виду нечто иное.

Маиз нравилось думать о себе как о разносторонней и непредубежденной девушке, которая дружит с девушками, совершенно разными, как Лайла и Джейн, каждая из которых считала другую причудливой. (Джейн о Лайле: «схематичная нимфоманка». Лайла о Джейн: «Она бы носила кольца в области пупка, если бы могла найти клипсы».) Но втайне Маиз знала, что только ее собственная слабость сделала возможной дружбу . Туманный, амбивалентный, амбициозный .

“Что? Ты действительно переживаешь из-за этого?” Лайла сказала ей вчера вечером после ужина, когда Мэйз призналась, что нервничает из-за предстоящего интервью.«Четвероклассный колледж в Баттфаке, штат Вермонт? Где студенты-сырхеды любят покурить и опрокинуть дойных коров? Давай, Мейзи!»

«Полагаю, это можно назвать школой безопасности», – сказал Маиз.

«Для тебя это школа безопасности, ага», – сказала Лайла. «Не для меня. Я тот, кто должен волноваться». По телефонной линии Мэйз слышала, как Лайла тащит «Мальборо Ред». “Представьте меня там. Прогулка по снегу с парнями из студенческого общества и девушками из женского общества. В трусиках из мохера, чтобы пережить зиму.Дерьмо “

Потом позвонила Лайла. Ей пришлось подготовиться к свиданию с двадцатичетырехлетним парнем, которого она встретила в поезде, идущем в город. «Увидимся завтра около трех в магазине нижнего белья», – напомнила она Мейз.

“Разве ты не собираешься пожелать мне удачи?” – сказала Маиз.

Лайла хмыкнула. «Разве ты не пожелаешь мне, удачи?»

* * *

Когда Маиз ехала через их родной город, ей хотелось снова позвонить Лайле. Беззаботность, которую одолжила ей Лила, исчезла в мгновение ока.Страхи матери проникли в ее собственные мысли и запутали их. Ее рука дрожала на руле. Она больше не была похожа на Лайлу, она снова была сама собой: высокая темноволосая отличница, часто косноязычная, чьи миндалевидные глаза моргали, а высокий лоб краснел, когда ей приходилось выступать публично, когда ей приходилось выступать перед публикой, когда ей приходилось говорить на публике, когда она собиралась проиграть или преуспеть в чем-то новом. Если бы она остановилась и использовала свой мобильный телефон, Лайла, несомненно, все еще спала бы. До полудня оставалось всего несколько минут. По выходным Лайла была без сознания, по крайней мере, до двух, ее рот пересыхал, ее длинные ноги раздвинуты, ее кудри превращались в красивое каштановое облако на подушке. Маиз изучала Лайлу, когда они ночевали в домах друг друга, пока Лайла не проснулась с томным стоном и сказала: «Вот дерьмо, детские пирожные. Уже завтра?»

На мгновение Мэйз подумала о том, чтобы позвонить Хэлу Джеймсли. Он, вероятно, уже проснулся в халате или забрызганной футболке и работал над одной из своих картин. Он дал ей свой частный домашний номер во время одной из их конференций, поклявшись хранить в секрете, потому что ни у одного другого студента он не был, но сказал ей, что она может использовать его в экстренных случаях.Тем не менее, даже когда он записывал цифры в блокноте, Маиз знала, что у нее никогда не хватит смелости. Какими должны были быть ее первые слова? Привет, как дела? Вы знаете прогноз погоды на сегодня?

В деревне Маиз заметил группу одноклассников, сидящих на скамейке возле пекарни: футболистов и дерзких девушек, которые слонялись вокруг мальчиков, раскидывая пончики, к которым девочки почти не прикасались. Она остановилась на светофоре, глядя прямо через лобовое стекло, надеясь, что они ее не заметят. Не то чтобы они делали это нормально. Она вспомнила, что окна машины ее бывшего отчима Брюса были сильно затемнены, поэтому она могла видеть людей, но они не видели ее, что, по ее мнению, происходило именно так, как обычно. Она не особо регистрировалась для этих людей. Несмотря на всю свою неловкость, она почти незаметно двигалась по коридорам, говоря только тогда, когда ее вызывали в классе, и даже тогда она бормотала. Она вообразила, что через несколько лет люди увидят ее фотографию в ежегоднике и подумают: «Кто она снова?». Я ходил с ней в школу?

На скамейке возле пекарни одна из девушек от смеха запрокинула голову.Маиз обнаружила, что ищет Бетани Кэмпбелл – единственную по-настоящему симпатичную девушку в классах отличников и единственную девушку с отличием, которая тусовалась с футболистами, – прежде чем она вспомнила, что Бетани сломала одну из своих длинных ног в двух местах на прошлых выходных, во время лыжная поездка в Аспен с родителями. Прямо сейчас одна из великолепных ног Бетани была в вытяжке, согласно слухам, которые ходили по школе, и ей, возможно, придется сделать операцию. Маиз решила, что ей следует радоваться тому, что наконец-то случилось с идеальной блондинкой Бетани, богатой, популярной и разносторонней, на которую мечтательно смотрели даже учителя-женщины.

Но Маиз не мог радоваться. Ей было жаль Бетани, которую она втайне любила, а также ей завидовала. Истина, которую никто не хотел признавать – по крайней мере, девушки, – заключалась в том, что Бетани Кэмпбелл была искренне милой со всеми. У нее был лестный характер. Она не задиралась и не могла соревноваться. Почти каждый разговор она начинала с комплимента ( Мне нравится твоя блузка, мне нравятся твои серьги, ты так хорош во французском ) и касалась рук людей, когда соглашалась с ними.(«Верно! Именно!») Она улыбалась, болтала и поздравляла одноклассников, когда они получили более высокие результаты на тестах, чем она сама. Вы не могли пойти дальше этого с Бетани («Ой, надо бежать!» Она говорила раньше, чем вы), но, по крайней мере, она сделала усилие. Это было больше, чем могла сказать Маиз.

В последний раз, когда Маиз видела Бетани, они стояли рядом друг с другом в очереди на обед в кафетерии, и после того, как Бетани сказала Маиз, что она действительно хорошо выглядит («Мне нравятся твои скулы»), она спросила Маиз, в какие колледжи она поступает.Как выяснилось, Бетани тоже подавала документы в ту же школу, где сегодня проводила собеседование с Кукурузой. «Я не такая умная, как ты, так что это один из моих первых выборов», – призналась Бетани со своей обычной открытостью. «Я не знаю, что буду делать, если не попаду внутрь».

«Я бы не стал беспокоиться об этом», – ответил Маиз. Она имела в виду, что не думала, что об этой школе стоит вообще беспокоиться, но Бетани интерпретировала это по-другому.

«Спасибо. Ты такой милый. О, послушай», – сказала она, касаясь предплечья Мэйз.«Разве не было бы замечательно, если бы мы оба вошли? Было бы!» Она убрала руку, показывая два больших пальца вверх.

«Думаю», – сказал Маиз. Но она смущенно взглянула на свою тарелку с картофелем фри и эластичные гамбургеры под лампой. По правде говоря, она не хотела, чтобы кто-то из ее одноклассников пошел с ней в колледж. Даже Лайла. Ей нужен был шанс начать все заново – покрасить волосы, или поднять голос, или полностью изменить свою личность, и чтобы никто не жаловался: «Это не , как , ты» с выражением ошеломления.

“Знаешь что, Бетани?” она слышала, как она говорила. «Иногда я думаю, что просто хочу пойти в школу на Аляске или что-то в этом роде. Или в другое место, о котором никто бы даже не мечтал. Знаете?»

Маиз пришлось сдержаться, чтобы не морщиться. Она почувствовала, как краснеет. Что, по ее мнению, она делала, говоря так в очереди за обедом? И кому-то вроде Бетани Кэмпбелл, не меньше, чьи ослепительные голубые глаза затуманились от удивления. Они двинулись вперед к кассовому аппарату и отступили к противоположным концам кафетерия.

«Я видел тебя там с Девственницей Бетани. Какого хрена ты говорил с , ее ?» – спросила Лайла, когда Мэйз присоединилась к ней за обеденным столом. Она остерегалась любых признаков дезертирства.

“Ой.” Маиз коснулась ее волос, острее ощутив их грубую темноту после мгновенного пребывания в мягком светловолосом присутствии Бетани. Она пожала плечами. «О чем бы мы с Бетани говорили, Лайла? Ни о чем».

* * *

Светофор поменяли. Кукуруза покинула деревню и миновала пандус в город, где жил Хэл Джеймсли.Она свернула налево на дорогу, пересекающую графство, следуя простым указаниям, которые интервьюер отправил ей по электронной почте. Она изучала дорожные знаки с напряжением неграмотного, сужая глаза на каждый из них и стараясь не отвлекаться на кисть, лениво покачивающуюся на зеркале заднего вида. Это была кисточка Брюса с его школьной фуражки и платья; он повесил его там на удачу, как будто доказательство образования могло спасти Маиз от телесных повреждений. Она ела его старый «Субару» – одна из немногих вещей, которые он оставил после развода.

Брюс был не так уж и плох. Ее мать настаивала на том, чтобы Маиз называла его «папой», а не настоящим именем, с того момента, как он переехал к ним, но по мере того, как она все больше разочаровывалась, она решила, что Маиз должна снова называть его Брюсом. «Перестань называть его таким образом. Он не твой отец», – сказала она Маиз за несколько недель до того, как изгнала его из их дома. «Он не твой отец. Твой отец мертв».

Кукуруза и Брюс хорошо ладили. Он всегда был добр к ней, несмотря на то, как ужасно складывались отношения между ним и ее матерью, помогая Маиз с домашним заданием, делая ей бутерброды на обед, восхваляя ее композиции и проекты художественных классов, как если бы она была гением.У него было заговорщическое чувство юмора к сумасшествию ее матери, кричащей, “Silenzio! Silenzio!” , когда она пилила их обоих за завтраком из-за того, какие они неряшливые, и приподняла брови за спиной матери. Он был большим и неповоротливым, что-то вроде болвана, но, несмотря на кажущуюся пассивной внешностью, у него было упрямство. Он отражал попытки ее матери улучшить его, кивая в знак согласия со всем, что она говорила, а затем делал все, что ему было угодно. Недавно он прислал Маизу свою фотографию из Калифорнии, на которой не было ничего, кроме фразы «Почему этот мужчина улыбается? Как дела, детка?» сзади. Она не сказала об этом своей матери.

«Мой отчим тоже курил много верблюдов», – сказала она Хэлу Джеймсли в ту неделю, когда она получила открытку. «Я имею в виду бывшего мужа моей матери. Я всегда хотела попробовать одного из них». Она жалобно посмотрела на Хэла, ожидая его ответа.

«Я не хочу оказывать на вас плохое влияние», – сказал он. “Знаешь, какой-то мерзавец”.

«Все в порядке. Не скажу».

“Достаточно жалко, что I курю, не так ли?” – сказал Хэл.Но он на мгновение остановился, глядя на свой стол. «Хорошо – здесь». Он указал на нее открытым концом своего рюкзака.

«Нет. Просто затяжка твоей – это нормально», – сказала она.

“Я склонен прикусывать сигареты.” Он протянул ее через узкое пространство между ними. “Это довольно мерзко”.

«Все в порядке», – сказала она, выдергивая верблюда из его пальцев, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще. Она резко втянула его, не вдыхая дым в легкие, и быстро выдохнула облако, чтобы не закашлять. “Спасибо.” Она улыбнулась. “Большое спасибо.”

Теперь она включила автомобильное радио Брюса, чтобы избавиться от скуки, быстро листая станции, но не в состоянии сосредоточиться. Поп-песни с наложением. Паникующие рекламные ролики, призывающие вас действовать немедленно, или упустить эту возможность. Классические фуги. Ведут ток-шоу реакционные фанатики и снисходительные терапевты. Христианские программы, которые звучали почти нормально за секунду или две до того, как диктор сказал: «Помните, что с наступлением Вознесения мы едины с Господом Богом, нашим Создателем.”Это напомнило ей светского философа, которого ее учитель-гуманитарий недавно заставил ее класс читать. Он сдал им домашний экзамен с отрывком, с которым они должны были согласиться или не согласиться в эссе:

В моменты сильного накала эмоций – гнева, радости или страсти – мы становимся кем-то другим. Кого-то, кто только смутно узнаваем по тому, кем мы являемся в нормальные моменты, кто делает наше нормальное «я» по сравнению с ним призрачной тенью. Этот мимолетный и яркий образ насмехается над нашим нормальным «я»; оно кажется более реальным или более верным, чем наше нормальное «я», из-за его интенсивности, но оно не обязательно более верно или более реально.Наша настоящая идентичность скрывается где-то между нормальным «я» и этой насыщенной личностью; он более мимолетный, более туманный и неуловимый, более пугающий и более безвозвратный, хотя мы ощущаем его фантомное присутствие, как странные тонкие образы, которые появляются нам в моменты отлива между бодрствованием и сновидением, которые мы сами вызываем, но не понимаем.

Она перечитывала этот отрывок снова и снова в своей спальне по утрам и перед сном, и все еще не знала, как ответить, хотя сочинение должно было быть через три дня.

Она выключила радио. Осталось еще пятнадцать миль. Она ерзала, думая об интервью. Что он спросит и что она ответит? По словам ее матери, вы должны были описать себя лаконично, притвориться, что ничего не понимаете в себе, и живете в закрытом мраке, как смог мешать воздуху. Вы должны были быть здравомыслящей валькирией, которая планировала двигаться вперед в жизни, несмотря ни на что, не только после окончания средней школы, но и колледжа, не только после колледжа, но и для вашей первой работы, и для вашей второй работы, и для следующей в ярости достижений. и так до тех пор, пока все, кого вы знали, не остались в пыли.

Кукуруза вспотела. Она посмотрела налево и направо от окружной дороги, усеянной торговыми заведениями, утешая себя банальными видами. Магазин безделушек рядом с винным магазином. Блинный домик рядом с маникюрным салоном. Центр замены масла примыкает к мотелю в стиле ранчо, где Лайла провела послеобеденное свидание с парнем постарше, который был другом ее матери. Она договорилась с Мейз отвезти ее домой. Лайла назвала это мотелем «Не-рассказывать». Но она рассказала Маиз все, и теперь Маиз вспомнила все мрачные подробности (плита в комнате, хрустящий кофейник самообслуживания, оранжевое ворсистое ковровое покрытие и подходящее полиэстеровое покрывало), как если бы это была ее собственная история и она сама была там.

Маиз вспомнила, как Лайла вышла из угловой комнаты с мужчиной, пока она ждала и наблюдала со стоянки. Мужчина похлопал Лайлу по плечу на прощание, как племянница или деловой партнер, и затем его, должно быть, поразила абсурдность этого, потому что он рискнул обнять ее прямо здесь, на гравии, в то время как Лайла посмотрела в сторону Мэйз со странным непонимающее выражение, как будто она вдруг не узнала ее. Она подскочила к машине и обратилась к Мейз на расстоянии, как будто ее разум улетел с этим мужчиной, хотя теперь ее тело было на пассажирском сиденье.Маиз и раньше видела Лайлу такой, после ее встреч; ей потребовался час или два, прежде чем она пришла в себя, а затем на какое-то время она была склонна терять рассудок.

“Я имею в виду, вы никогда не чувствовали себя полностью в чьей-то милости?” – спросила Лайла однажды, когда Мейз заметила, что ведет себя странно.

«Нет», – ответила Маиз Лайле. “Даже не близко.”

Ей пришлось сдержать гримасу. Втайне она наполовину согласилась с матерью в том, что Лайла слишком серьезно относилась к мальчикам; это повергло ее в состояние маниакально-депрессивного рвения и лишило ее энергии для других целей.Желание было главной амбицией Лайлы – чем-то, что необходимо было реализовать, в отличие от других амбиций или целей. Это было похоже на многократное поступление в один и тот же колледж; то, что вас приняли один раз – даже раннее решение – не значит, что они не смогут отказать вам в следующий раз. Вам приходилось подавать заявление снова и снова. Какая трата энергии.

Не то чтобы кукуруза была невосприимчивой к изнурительному сосанию и тягу. У нее было несколько свиданий, и она вроде как занималась сексом. Однажды с мальчиком, который в темноте кинотеатра вытер ей между ног бутылку пива с длинным горлышком, во время кровавой битвы в боевике, а один раз в десятом классе с бисексуалом по имени Робби из ее класса химии. , которые хотели высушить горб, когда они должны были вместе изучать вэйлансы. Хотя она могла пройти весь путь с Робби, он смягчился под своими вельветовыми тканями до того, как у них появился шанс. Но он ей все равно понравился, и она начала гулять с ним после школы, сначала в ее доме, а затем в его гораздо более просторном доме, где его раздражительная мать сразу же обратила внимание на Маиз, предлагая ей безалкогольные напитки и еду ее горничным. готовил, хохоча над тем, что Маиз выдавал себя за своего учителя химии, своим высоким скрипучим голосом жаловался, когда весь класс не справлялся с домашними заданиями, которые он не мог четко описать.

«Ха! Раз ты привел домой кого-то умного! Мне нравится этот ребенок», – сказала ему мать Робби прямо перед Маиз, а позже она сказала то же самое более воинственно («Передай привет другу Робби. . Мне нравится этот ребенок. “), когда она представила Маиз своему мужу, как будто приказывая ему относиться к Маиз так же, как и она, или страдать от последствий.

Во время их единственного сеанса секса Робби признался Маиз в замешательстве по поводу своей сексуальной идентичности; он еще не знал, кто он такой. Но он отчаянно хотел узнать об этом и заявить на это свои права. Как будто секс тебя не стер. Как будто это не делало вас в самом действии похожим на всех, кто это делал. Как будто это особый талант, а не помеха. Как будто это не удержит вас, если вы позволите.

Тем не менее, были моменты, когда Маиз ничего не могла с собой поделать. Она не всегда могла блокировать мужчин, чтобы они могли сосредоточиться на более важных вещах, как она блокировала фоновый шум, делая уроки. Влечение возникло внезапно, неожиданно, при виде здоровенного кассира или высокого долговязого почтальона, ботаника с отличием по математике или мужчину в солнцезащитных очках в проезжающей мимо машине, когда она ехала.В основном ей удавалось поддерживать параллель со своей жизнью, что-то, что она могла заметить и устранить сама, что-то, что она могла ускорить или оторваться медленно. Но, несмотря на эти усилия, она иногда ловила себя на том, что склоняется к этому чувству, трется о него, как Лайла оперлась о решетку, размахивая фальшивыми удостоверениями личности, пока оно не поглотило ее, не сделало ее частью себя, как амеба под микроскопом.

Кукуруза поймала себя, прежде чем поддаться ей. Ей хотелось, чтобы что-то случилось, но она подавляла желание, когда оно зарождалось в ней.Она покинула проход к работягу кассира. В классе математики она сосредоточилась на доске, а не на ботанике. Она смотрела на стол в своей спальне, а не на почтальона. Она сбросила покрывало и приняла душ, вместо того, чтобы вспомнить о Робби.

«О, мне очень жаль. Думаю, ты поймешь это», – все, что могла придумать Маиз, чтобы сказать Робби в тот день, когда у них не было секса, когда он признался ей в своем замешательстве. А затем, покрасневшие, с растрепанными волосами, они вернулись к домашнему заданию по химии, как будто ничего не случилось, и стали друзьями.Ей серьезно нравился Робби – он был умным, забавным и исключительно хорошо одетым – и если бы он остался здесь подольше, они могли бы сблизиться. Родственные души. Он мог бы даже заменить Лилу. Но его родители расстались и отправили его в школу-интернат до конца учебного года, так что такая возможность отпала. Они обнялись на прощание и пообещали оставаться на связи, но этого не произошло. Она была хранилищем секретов Робби, но это ничего не значило. Все двинулись дальше. Они пошли дальше и забыли.Вот чем был колледж, никогда не оглядываясь назад.

Теперь она приблизилась к конечному светофору. Через четыре квартала она поворачивала налево, следуя инструкциям интервьюера, но пока не работала. Беспокойство сочеталось с инерцией, как это было, когда она была ребенком, лежащим на заднем сиденье, а ее родители ехали, и их несчастье доносилось к ней, как ледяной поток кондиционера.

Вот знак, который интервьюер сказал ей искать в его электронной почте.Вот парадные ворота с постом охраны, внутри которого нет охраны, над чем пошутил интервьюер. Она входит в жилой комплекс в саду интервьюера и проверяет свои наручные часы, как только паркуется. Еще целых два часа до ее встречи. Как она собирается все время проводить?

Через несколько секунд машина нагревается, и она еле дышит. Она открывает дверь и стоит на падающем солнце, просто стоит, не зная, повернуть налево или направо. Она воображает, что должна выглядеть отсталой.

Она решает проверить жилой комплекс интервьюера. Здания кирпичные, двухэтажные, с синими дверями, обрамляющими благоустроенный четырехугольник. Тиковые скамейки украшают двор, в центре которого установлена ​​большая цементная скульптура. Лежащая фигура в форме человеческого тела – две руки, две ноги и голова, как детский рисунок взрослого, но без каких-либо отличительных деталей. Она не может сказать, мужчина это или женщина. Нет груди, но все же.

Она ходит по периметру двора, считывает цифры на дверях и замедляет движение, когда подходит к интервьюеру (# 7A), но не останавливается полностью.Она снова смотрит на часы. Она прикасается к своей блузке и смотрит в сторону парковки, где волны тепла отражаются от асфальта и капотов машин. Она громко вздыхает. Поскольку это тенистая сторона двора, она решает посидеть на одной из скамеек, пока не придет время. Прежде чем сесть, она смахивает со скамейки мертвый лист. Она скрещивает и расставляет ноги. Крохотный красный паутинный клещ заползает ей на тыльную сторону руки и, когда она пытается смахнуть его, размазывается по ее коже, как засохшая кровь.Отлично. Лысеющий мужчина пересекает двор и осторожно смотрит на нее, направляясь к парковке, как будто она грабитель. Солнце отражается от его голой головы.

На прошлой неделе, когда она была в офисе Хэла Джеймсли, обсуждая все, кроме поступления в колледж, он сделал наблюдение о лысеющем учителе физики средних лет, который недавно превратился из плохой расчески в нелепый парик. «Его коврик так отвлекает», – сказал Хэл. “Кто-нибудь должен сказать ему. Это как йоркширский терьер в комнате, опрокидывающий беднягу голову.”Они оба впали в приступ смеха. Рука Маиза взлетела и непроизвольно приземлилась на предплечье Хэла, которое лежало на его столе, и, хотя ее первым побуждением было оторвать ее, она оставила ее там, а Хэл позволил ей оставить ее там. Он ничего не сказал. Он скромно ухмыльнулся. Он продолжал говорить так, как будто ее руки не было, настоящей и ощутимой, и она притворилась вместе с ним, что ее нет, поддерживая свою часть разговора в том, что, как она надеялась, было нормальный тон, хотя их ритм сбился.Каждый из них заговорил резкими рывками, возбужденный скачками напряжения, в то время как другой умер, и когда задушевный взгляд Хэла упал на нее, ей пришлось удержаться от того, чтобы шептать дурацкую фразу, которую она сказала затем, а именно: «Волосы действительно смешные». Было облегчением, когда другая студентка заявила о себе, нанеся три грохочущих удара в дверь Хэла, дав им повод расстаться.

“Увидимся завтра?” – сказал он, когда Мэйз схватила свой рюкзак и встала, чтобы уйти.

Она пожала плечами. “Наверное.”

«Это уже скоро», – сказал он.«Ваши приложения. Мы должны это сделать».

* * *

Дворовая скамейка достаточно удобная. Птицы щебечут на деревьях, ветер дует сквозь клены. В тот момент, когда Мэйз позволяет себе думать, Это нормально, , и закрывает глаза, ее накатывает волна усталости. Ее позвоночник расслабляется, когда она наклоняет голову к небу, позволяя ей упираться в спинку сиденья, и глубоко дышит. Какой способ начать процесс собеседования в колледже! Задержался возле квартиры этого парня, как сталкер! Она почти могла уснуть.Прошлой ночью она спала беспокойно, разбуженная странными сновидениями. Теперь один из них возвращается к ней, пока его случайные фрагменты не объединяются в деформированное целое. Она была в другой стране и задержана таможенными агентами, которые заподозрили ее в контрабанде наркотиков внутри ее тела. Они били ее холодными руками по внутренней стороне бедер в поисках пакетов с героином. Когда они ничего не нашли, они положили ее на операционный стол и разрезали по частям, бесплодно ища контрабанду, пока от нее ничего не осталось.Даже когда она была мертва от увечий, они парили над ней со своими скальпелями, говоря: «Здесь должно быть что-то», и продолжали исследовать. «Откройте подъем. Отделите почку от двенадцатиперстной кишки. Сейчас нет смысла останавливаться».

«Привет, привет! Ты пытаешься кого-нибудь найти?» – внезапно через двор доносится голос. Маиз открывает глаза и смотрит в направлении звука, но сначала ничего не видит. Затем в окно на этаж выше нее высунулась голова – мужская голова, она может сказать даже с такого расстояния, красота которой вспыхивает и делает ее неожиданное присутствие еще более поразительным.На голове ямочка на подбородке, полные ноздри и светло-каштановые волосы. Когда мужчина еще больше высовывается из окна, его плечи кажутся широкими и квадратными.

“Спорим, вы пришли на интервью!” он звонит.

«О, да, верно. Я», – отвечает Маиз. Она встает и смотрит на его квартиру, не забывая улыбнуться, делая шаг вперед. «Извини. Я здесь не в нужное время».

“Не беспокойтесь! Спуститесь через секунду!” он зовет, и его голова исчезает. Когда он открывает входную дверь на уровне земли, он одет как мальчик-серфер: голубые шорты, выцветшая желтая футболка, полоса снарядов пука, обвивающая его толстую шею. Его длинные икры покрыты волосами, которые на оттенок темнее его головы, его грудные мышцы колышутся под рубашкой, и он улыбается лошадиной улыбкой, полной белых зубов.

Он – гелеобразная версия спортсменов, которые торчат за пределами пекарни, вокруг чирлидерш, игнорируя Маиз настолько полно, что заставляют ее чувствовать, будто она создана из пара. Просто ей повезло.

Прежде чем она успевает извиниться за то, что была ужасно рано, он говорит: «Стив. Как дела?» и кладет ей на предплечье большую сухую руку.Один раз он слегка покачал ее рукой и сказал: «Давай».

Она следует за ним по лестнице, его толстая задница подмигивает ей сквозь синие хлопковые шорты.

Она задыхается, когда попадает в его гостиную наверху лестницы, частично из-за подъема, частично из-за затяжного удивления, а частично из-за внешнего вида. Красный футон с белым пятном на одном конце и пара складных стульев рядом с огромным серебряным телевизором и аудиосистемой на металлических полках. Стены голые, за исключением вымпела колледжа из альма-матер Стива и баскетбольного плаката с изображением игрока, подвешенного в воздухе во время броскового данка.В углу у окна скапливается грязная одежда от пота. Она предполагает, что чемодан рядом с футоном должен быть журнальным столиком, но не знает, что делать с электрогитарой, лежащей на нем.

Стив ловит ее взгляд на гитаре, которую кладет на кучу грязной одежды.

«Я не просто компьютерщик», – говорит он. «Я тоже музыкант. Я играю на басу. Видите?» Он берет свою фотографию в рамке из-за кучи потной одежды и показывает ей в качестве доказательства.На фото он моложе, а его волосы длиннее и шире. «Видишь? Это с концерта с моей старой группой». Затем он берет фотографию и протягивает руки над головой, сверкнув твердым животом, отвлекая ее от слегка застенчивого взгляда на его лице. «Но, эй, надо платить за квартиру, да? Хочешь что-нибудь из холодильника? Я нахожу себе выпить».

Он заходит в соседнюю кухню, которую она не видит, и перезванивает ей оттуда. Она слышит звук открывающейся дверцы холодильника.«Посмотрим: Coke, Corona, Gatorade, Heineken, клубная газировка, Red Bull, тоник, Bud Lite – нет, почешите тоник. Он плоский. Обычная вода».

«Ничего страшного. Я в порядке», – говорит Маиз.

«Что? Не слышал». Он высунул голову; его челюсть квадратная и безупречная, и чистота линии, зарождающаяся щетина на ней огорчают ее. Она могла бы одеваться, заниматься спортом и правильно питаться до конца своей жизни, и у нее никогда не было бы таких костей.

«Вода была бы замечательной», – говорит она.Она сидит на футоне в центре, подальше от белого пятна, и ждет. Она ерзает при звуке треска жидкости по льду. Она нервничает, хотя ей плевать на поступление в эту школу; что-то жужжит вокруг нее, как пчела, преследующая ее внутрь. Может быть, это афтершок от того, что ее застали во дворе, слоняясь там с открытым ртом, и сбитый с толку взгляд недавно прибывшей иммигрантки.

«Вот ты где», – говорит Стив, протягивая ей высокий и не совсем безупречный стакан, который уже начал потеть. Он стоит над ней, его загорелые голые бедра на уровне ее глаз, глядя на нее сверху вниз.

Она говорит: «Да. Я здесь. Спасибо».

“Конечно”. Он плюхается на один из стульев напротив, и во время спуска немного жидкости из его собственного стакана выплескивается. Янтарная жидкость. «Это пиво, – думает она. Этот парень пьет пиво в середине дня во время собеседования в колледже. Очень профессионально , сказала бы ее мать с ухмылкой. Но Лайла сказала бы: Имей чувство юмора, Мэйз, это чертовски весело, , и она была бы права.Она не может дождаться, чтобы рассказать об этом Лайле позже в магазине нижнего белья.

“Ага. Итак.” Стив делает большой глоток пива, опорожняя примерно треть стакана. “Как дела?”

“Хорошо. Спасибо.”

“Веселитесь в выпускном классе?”

“Конечно, я думаю”, – говорит она. “Все нормально.”

«У меня все получилось отлично. Почти так же хорошо, как на последнем курсе колледжа». Он ставит босую ногу на ящик между ними, позволяя ногам раскрыться, а она игнорирует взгляд белых трусов из-под синих шорт. «Мне приходит в голову, что это было девять лет назад. Хотел бы я вернуться назад», – говорит он со вздохом.

“Да?” Она не может поверить, что кто-то захочет вернуться в старшую школу или вспомнить об этом с любовью. Все, чего она хочет, – это забыть об этом, как будто кто-то условно освобожден после длительного тюремного заключения.

«О да. Совершенно верно. Тебе понравится мой колледж. Поверь мне». Он робко улыбается про себя и смотрит сквозь нее в окно, как будто его славное прошлое лежит прямо за двором. Затем он моргает и тянется к одной из манильских папок на багажнике между ними.«Так или иначе», – беспечно говорит он, открывая его. «Давай посмотрим, что у нас здесь есть. Дай мне секунду».

«Хорошо», – говорит она.

Пока он читает, она обдумывает то, что он сказал: Тебе бы понравился мой колледж . Она заметила, что третьесортные колледжи и партийные школы говорят такие вещи в своей литературе, подчеркивая соотношение учеников и учителей, живописный кампус, общественные мероприятия и все остальное, что помогает продавать это место, в то время как школы первого уровня вежливо сдержаны, как и популярные дети в школе. Она уверена, что интервьюеры из хороших школ хеджируют свои ставки, говоря что-то вроде . Я уверена, что вы были бы счастливы в любом количестве заведений . Но она не была бы счастлива в школе этого парня, даже если бы все другие колледжи отвергли ее. Здесь есть братства и женские клубы, есть требования по физическому воспитанию, а выпускники вешают спортивные плакаты в своих гостиных. Ее мать такая дура, что заставляет ее подавать заявление.

«Ого. Тонны внеклассных занятий», – говорит Стив, читая. “Отлично.Им очень понравится, что у вас есть школьный дух “.

Школьный дух!

«Итак, давайте поговорим о том, что заставило вас подать заявку здесь», – говорит Стив.

Моя мать , почти говорит она. Возможно, он рассмеется. Вместо этого она говорит: «Трудно сказать. Я действительно не знаю». Она пожимает плечами, подчеркивая. «Многие люди говорят, что это хорошая школа. Я имею в виду, что у нее хорошая репутация».

«Вы правы. Это классное место», – говорит Стив. «Но я предполагаю, что я имею в виду, знаете ли, что именно заставило вас, Бетани, подать заявление?»

Шок обрушивается на нее, как волна холодного воздуха, и заставляет сидеть более прямо.Имя вылетает так быстро, что она задается вопросом, представила ли она это себе. “Извините меня?”

“Кстати, ты идешь через Бетани или просто Бет?” Стив говорит.

«Простите? Что?» Должно быть, она выглядела еще более ошеломленной, чем во дворе. «Я не Бетани».

“Тогда Бет”.

“Гм, нет.” Она кладет руки на колени, собирается встать и заявить о себе. Она немного наклоняется вперед, глядя в его голубые глаза, а затем в его полные губы. Его запах так близко – пиво и какой-то древесный одеколон – доносится и отвлекает ее.Она должна думать о наиболее изящном способе объяснения. Вместо этого она замечает, что он красив, даже если он тусклый. Такая же красивая, как Бетани / Бет, или даже больше. Все, что она могла сказать в этот момент ( Вы ошиблись, возникло недоразумение, я действительно огорчена, ), потребует от нее признания, что эта путаница – все ее вина. Ей придется объяснить, почему она бродила по его двору на два часа раньше, как компьютерщик, который приходит в класс раньше всех и выстраивает свои ручки и карандаши на рабочем столе.Ей придется рассказать о несчастном случае на лыжах с Бетани и ее матери. Это будет настолько сложно – все сложности обрушатся на них обоих, как пылинки в комнате, – что не будет изящного способа объяснить.

Она встает и говорит: «Извини. Могу я воспользоваться твоей ванной на минутку?»

“Конечно”. Стив показывает налево.

Его полотенца такие же неопрятные, как нижнее белье на ковре. Она поворачивает кран с холодной водой и дает ему включиться, глядя вперед. Она изучает себя в зеркале аптечки.Лицо у нее бледное, бусинки рвутся по линии волос. Она наклоняется в раковину и облизывает лицо водой, думая, что это сделает ее более ясной, но это не работает. Теперь она немного тяжело дышит. Она садится на унитаз, опустив сиденье, и щелкает дверным замком рядом с ее коленями. Она могла просто остаться там. Она вытирается зеленым велюровым полотенцем, висящим на задней части двери, прежде чем понимает, что это халат Стива. Тот же древесный запах (может быть, это его мыло?), И она на секунду зарывается в него головой, принюхиваясь и взъерошивая волосы.Она слышит, как дышит в ткань.

Когда она выходит из ванной, Стив медленно вращает головой по кругу, вытянув мускулистые руки за спиной и согнув ноги вперед. Он не перестает вращать головой, когда она возвращается, как будто желая показать ей, насколько непринужденным будет это интервью. Она позволяет себе взглянуть на его шорты и небольшую выпуклость внутри них.

«Привет, – говорит он. “Все хорошо?”

«Да. Все в порядке», – говорит она. “Извините за ожидание.«По мере того, как она приближается к своему месту на футоне, ее юбка касается предплечья Стива; жар от этого ощущает заднюю часть ее бедра.« Мне очень жаль этого замешательства ».

«Это круто, Бет», – говорит он. «Так что давайте вернемся к этому вопросу».

Какой вопрос? «Хорошо», – говорит она. Она сидит, смотрит на него и на пол между ними. «Но сначала мне нужно сказать тебе кое-что важное».

“Ага? Что это?”

Теперь она смотрит на него. Он делает еще один глоток из стакана и наклоняется вперед, туманно улыбаясь ей от пивного гудения или чего-то еще.Это та же самая улыбка, которую она несколько раз получала от мужчин в торговом центре, прежде чем уйти от них, втайне надеясь, что они последуют за ней, но ужасаясь при мысли, что они могут. Только Стив красивее мужчин в торговом центре. Она никогда не оставалась наедине с таким красивым мужчиной, уделяя ей такое пристальное внимание, как студент, готовый делать заметки, как будто позже его проверят на все, что она говорит. Она наклоняется вперед и обнаруживает, что она шепчет, а не говорит нормально через суженное расстояние между ними.

«Это действительно забавно», – говорит она.

“Что?” Стив немного откидывается назад, хихикая, готовый развлечься.

Она считает несколько пука на его шее, чтобы сосредоточить свои мысли. Ее охватывает одурманенность, унося ее желание выступать или проецировать себя. Ей нечего терять. Она может просто быть собой.

«Моя мать – причина того, что все это происходит», – говорит она.

“Ага? Верно?” Стив говорит. Он откидывается еще дальше.

«Она такая. Я не подхожу для этого колледжа, честно говоря. Это не один из моих лучших вариантов. Но все равно приятно познакомиться».

“Вы имеете в виду, что моя школа вас не интересует?”

«Не совсем, нет. Сказать по правде. Но есть кое-что важное, что мне нужно прояснить…»

«Не переживайте, – говорит Стив. «Знаешь, твоя честность – это круто? Я полностью это ценю».

“Нет, но я не это хотел сказать”.

«Чувак, это круто», – говорит Стив.

«О боже, – говорит она. «Позвольте мне начать все сначала».

«Эй, нет». Стив берет другой файл. «Знаешь что? Это облегчает задачу. Мне дали список вопросов, которые я должен тебе задать, но знаешь что?» Он бросает файл на пол в жесте отработанной прихоти. «Теперь мы можем просто расслабиться. Не волнуйся. Все хорошо».

Он снова наклоняется вперед и кладет руку ей на колено, заставляя ее ожидать успокаивающего похлопывания, но этого не происходит. Его большая рука задерживается там на секунду, а затем еще на одну.Она краснеет. Он говорит: “Это нормально?”

«Ага», – говорит она. «Я думаю. Конечно. Но послушай…»

“Секундочку. Мне нужно долить.” Он встает и идет на кухню. Она снова слышит дверь холодильника и перемещение бутылок. Когда он возвращается с еще одним пивом, он садится рядом с ней на футон вместо стула. Он делает глоток замененного пива и говорит: «Так что у нас здесь?»

Теперь, когда она призналась, что идет в другой колледж, несмотря ни на что, она полагает, что все происходящее уже не имеет значения.Стив кладет ногу на ящик, и они останавливаются, погружаясь в это знание, как он расслабляется на футоне.

“Я не знаю, что у нас здесь. Что вы думаете?” она сказала. Она вопросительно поднимает голову и поднимает брови, как Лайла. Солнце проникает в комнату и ударяет Стива по ноге, превращая волосы в сияющую челку. «Может, мне стоит уйти сейчас. Думаю, мне следует». Она хочет положить открытую ладонь на футон, отталкиваясь, но ошибается в расчетах и ​​кончиками пальцев касается его твердого бедра.

«Нет, не уходи, – говорит Стив. Он берет ее руку и позволяет ей оставаться там, глядя ей в глаза, а затем на ее лицо, ее волосы, дышит на нее, и она не может сказать, что горит больше – ее лицо или ее рука – или краснеет ли она снова. То, что она чувствует, похоже на смущение, как амбиции, как сгусток крови. Скромный, страстный, амбициозный . Это похоже на все эти вещи и совсем не похоже на них.

Он говорит: «Не уходи еще. У меня есть много времени, чтобы убить».

“Вы совершенно неверно представляете, кто я.«Она сжимает его руку.« Я – позвольте мне объяснить ».

«Не беспокойся», – говорит он с яркой идиотской улыбкой. “Ничего особенного”.

Тогда она начинает смеяться. Что-то внутри нее расстегивается, и она не может перестать смеяться. Это сжимает ее пополам и заставляет ее глаза слезиться – это так нелепо – и когда она снимает удвоение, выражение на лице Стива становится нежным, а вода в ее глазах смывает любую резкую злобу или снисходительность. «Извини», – говорит она. «О, мне очень жаль». Она касается его щеки свободной рукой, чтобы показать ему, что она искренна и в ней нет обид.

Это когда он наклоняется вперед и целует ее.

Его поцелуй нежный. Он встречает ее, отстраняется, чтобы улыбнуться, отступает и оставляет ее морщиться, как будто дразня ее. Когда он делает это в третий раз, она кидается вперед, удивляя себя, и обнимает его за шею, прижимаясь к нему губами и слыша, как она издает звук. Он снова отстраняется, покусывает ее ухо, переходит к ее шее и проводит языком по открытой части ее груди. Она задыхается, когда он прячет голову под верх ее блузки.Она в данный момент позволяет этому случиться и одновременно совсем не здесь; она думает, как странно, что десять минут назад этого не было, а теперь это происходит; она делает то, о чем все говорили, что описала Лайла, Я занимаюсь сексом сейчас , но в то же время она наблюдает, как это происходит.

Они без одежды. Постепенно он помог ей снять блузку с поднятых рук и расстегнул юбку, которую он беспечно бросил рядом со своим грязным нижним бельем.Он зарылся головой в расщелину между ее грудями по-медвежьи, как спящее животное, и отцепил ее бюстгальтер зубами, пока она задыхалась и изучала его широкую спину, его острые лопатки, идеальные белые луны его ягодиц, вспыхивающие над его глубоко загорелыми бедра. Одним пальцем он стягивает с нее белые трусики и заставляет ее вскрикнуть не только от шока, но и от вида его твари, твердой и торчащей из своего гнезда меха, как животное, выскакивающее из дерева. Он прикасается к ней, прикасается к ней внизу ладонью, потирая ее медленно, затем быстрее, нежнее, затем с большим давлением.

Когда он снова касается ее руки, она закрывает глаза и внезапно представляет, что она с Хэлом. Хэл снимает ее нижнее белье одним плавным отработанным движением и выхватывает презерватив из-под футона, как будто проделал это миллион раз, Хэл разлучает ее. ноги и двигает его губами точно так же, как они перемещаются по ее телу прямо сейчас, прямо здесь, медленно, неумолимо, по ее челюсти, под подбородком, вниз по ее шее, к маленькому прямоугольному окну из плоти, которое покрывает ее трахею, и задерживается там, давящая, как она мечтала, чтобы они с Хэлом давили друг на друга, хотя никогда не давали, никогда не посмеют, она убежала прежде, чем у них появился шанс.Почему она не увидела этого раньше, чем сейчас, когда она лежит здесь, открывая все свои секреты, и ее эмоции перестраиваются, как мышцы перестраиваются вокруг раны? Только в постели этого незнакомца она может мимолетно признать это: она хотела, чтобы Хэл делал это с первого месяца, первой недели, первого дня.

Она открывает глаза. Сверху Стив смотрит на нее с шокирующей уязвимостью, как голодный ребенок, выпрашивающий еду. Несмотря на его дрожащие мускулы и щетину, его лицо – лицо мальчика, невинное лицо.Она могла протянуть руку и задушить его или задушить, и он позволил бы ей это сделать, он был бы бессилен ее остановить. Она догадывается, что это то, о чем говорила Лайла: близкое присутствие животных, как когда собаки инстинктивно тянутся друг к другу на улице и приветствуют друг друга взглядом или фырканьем, прежде чем их снова уводят прочь. Неудивительно, что люди сходят с ума от этого: они все это чувствуют, а потом снова уводят прочь. Ей приходит в голову, что она жила в этом отчуждении всю свою жизнь до этого момента, некстатическая, неуверенная, неосознаваемая, и что, возможно, теперь это заканчивается.

Она понимает, что он войдет в нее. Он терся о ее пах во время разминки, разведки, а теперь нюхает свою штуку вокруг ее отверстия, рискуя несколькими пробными ударами и заставляя ее снова прийти в себя. Это девушка, лежащая обнаженной на футоне какого-то спортивного плейбоя среди бела дня. Предполагается, что его вход в нее объединит их, но он делает наоборот; он прерывает то общение, которое она начала испытывать, для безличной – как правильное слово? – процедуры. Он снова возвращает их к себе свежими. Его вещь могла бы быть прибором, с которым они впервые экспериментируют; его значение отделяется от их тел, когда он прицеливается, и они оба смотрят на него с смутным научным удивлением.

Внезапная острая боль разрывает ее центр, как будто внутри нее есть кости, которые Стив пытается растянуть. Кости, которые сломаются, если он пойдет дальше. Но он все же идет глубже, затем еще глубже, выбивая из нее дыхание, и становится только хуже, когда он отступает. Она вдыхает, и он погружается быстрее; она движется против него через боль, пока она не переходит во что-то другое, не совсем боль.Они двигаются вместе, покачиваясь, пока она не услышит скрип каркаса футона. Затем она перекатывает его так, чтобы она оказалась сверху, и она сидит на нем, закрыв глаза, ножницами проведя руками по груди, как кто-то в позе йоги, когда он подпрыгивает под ней.

«О, Бет», – говорит он. «Вот дерьмо, я к цели». Веки Стива дрожат, когда он заканчивает. Затем он какое-то время лежит под ней неподвижно, тонко дыша, его лицо расслабилось, как будто он внезапно заснул. Она не знает, что делать. Это облегчение, когда он открывает глаза, отрывает ее от себя и улыбается. «Уф! Не позволяйте никому говорить вам, что старшеклассницы не знают, что делают. У вас впереди прекрасная маленькая карьера, если вы этого хотите».

Она опускает руку, прикрывающую ее грудь, и от этого движения ее дрожит.

Он спрашивает ее, который час. Она смотрит на свои наручные часы (единственное, что он не снял) и рассказывает ему. Он говорит: «Это было здорово. Ты великолепна, Бет. Но у нас осталось всего полчаса.Топы »

Он говорит: «Я бы пригласил тебя остаться подольше, дорогая» – дорогая! – «Но после этого у меня будет еще одно интервью». В уголках его рта мелькает озорная ухмылка. Он делает паузу, неуверенный, стоит ли говорить. «На самом деле, это с кем-то еще из вашей средней школы».

Теперь ей следует замолчать. Или она должна рассказать ему все – сказать ему, что ему не нужно спешить с ней – и извиниться или рассмеяться, надеясь, что ее смех приведет его к следующему чувству, и он тоже рассмеется. Но вместо этого она говорит: «Да? С кем?»

“Может?” он говорит.«Может что-нибудь? Странное имя. Я забыл». Он тянется к одной из папок, которую бросил рядом с футоном, и открывает ее. «Здесь: кукуруза».

Она слышит, как сама говорит: «Да. Я знаю ее».

Он приподнимается на локтях так, что волосы на его груди щекочут ее колено. Где-то у нее во рту один из тех волос, вьющийся вокруг зуба, как темная нить. Он говорит: «О да? Какая она?»

«Блондинка и хорошенькая», – сказала бы Маиз. Красиво и гениально. Очень смелая и уверенная в себе.Атлетичный, прагматичный и обаятельный. Отличное чувство юмора. Наибольшие шансы на успех. Амбициозный.

Она делает паузу, глядя на пустую стену над их головами.

«Я не знаю», – наконец говорит она. «То есть, я знаю ее. Но я совсем ее не знаю».

Она встает с футона. Она одевается спиной к нему; теперь, когда они больше не погружены друг в друга, от их наготы у нее мурашки по коже. Она не хочет, чтобы он ее больше видел, и она не хочет видеть его снова, лежа здесь, вяло приподняв одну ногу, курит сигарету в задумчивости и выпускает дым к потолку.

Остальное происходит быстро. Она поднимает свою сумку с пола и жестко прощается с ней свободной рукой. Она оглядывается в его сторону только на секунду. Она уже на полпути к входной двери, прежде чем он понимает, что она уходит. «Эй, Бетани! Эй! Подожди!» Теперь он стоит наверху лестницы в синем полотенце. Она по-прежнему не оборачивается, пока не дойдет до дна и не положит руку на дверную ручку. Она обращается к одной из ступеней лестницы.

«До свидания», – говорит она. «У тебя следующее интервью, и я тоже должен кое с кем встретиться. Пока».

Он глубоко вздыхает, как будто собирается сказать что-то важное, много поговорить. «Хорошо. Не будешь? – Тогда хорошо». Он выдыхает. “Потом.”

Ей нужно время, чтобы привыкнуть к солнцу во дворе. Она моргает и прищуривается, потом все снова проясняется. Она немного болит, но ходит отлично. Быстро. Она проверяет свои наручные часы, приближаясь к парковке, все еще опережая график.Когда она снова встречает Лайлу в магазине, она уже может представить себе испуганное лицо, а также раздражение Лайлы, которое исчезнет так же быстро, как детские слезы, когда она покажет свою последнюю подержанную находку Маиз: камзол цвета слоновой кости из имитации шелка. , с контрастными коричневыми бретельками и одним маленьким, едва заметным пятном у плеча. Лайла улыбнется Маиз, приближаясь к ней издалека, не зная о других способах, которыми ее друг присоединяется к ней, и почти не прислушиваясь к лжи Маиз о том, как хорошо прошло интервью.Она поднимет кофточку так, чтобы она закрывала ей лицо, бросит, поднимет и уронит и посмеется, как в игре в пикабу. В тот же самый момент, как воображает Маиз, Хэл Джеймсли будет дома, заканчивая картину или накладывая фрагмент на коллаж, осторожно улыбаясь про себя в ожидании следующей длинной конференции, не подозревая, что это больше не повторится, и Стив это сделает. высунуть голову из окна в пустынный двор. Стив будет искать не ее, а девушку по имени Мэйз, гадая, какой она будет, будет ли она красивой, блондинкой или брюнеткой, с ласковым голосом или громкой.Он втягивает голову и входит внутрь, чтобы проверить часы на стене кухни, только чтобы снова высунуть голову, чтобы осмотреть двор, дорожки, скамейки и парковку, когда солнце начинает падать, а ветер дует. деревья заставляют их бормотать неразборчивый язык, как первые призрачные звуки прибытия.

Авторские права © 2011 Ральф Сассон

Несогласие бабушек и дедушек и родителей – 11 советов для вас обоих

Бабушки и дедушки играют замечательную особую роль в семье.Часть этой роли говорит о том, что у них есть дополнительная свобода действий с внуками – например, они могут принять их за мороженое или позволить им не ложиться спать немного позже, когда они навещают. В идеале бабушка и дедушка облегчают жизнь родителям, а в идеале родители уважают их и заставляют чувствовать себя нужными.

Проблемы могут возникнуть, когда бабушка и дедушка вмешиваются, вторгаются или подрывают то, что говорят родители, или когда родители забывают принимать во внимание чувства бабушек и дедушек.

Незапрашиваемые советы редко приветствуются, а если они исходят от родителей или родственников мужа, они, скорее всего, будут восприняты как критика.

Вот 11 советов как для родителей, так и для бабушек и дедушек, которые помогут прояснить роли и обязанности. Следование этому совету поможет вашей семье нормально функционировать – не только сейчас, но и для будущих поколений.

1. Предполагайте лучшее

Если вы родитель, который чувствует, что бабушка и дедушка наступают вам на пятки, начните с попытки предположить, что у них самые лучшие намерения. Как и все мы, они могут совершать ошибки или не знать границ, которые они пересекают.Возможно, они не уверены в том, чего вы от них хотите или не хотите. Расскажите им, чем они могут быть вам полезны. Помогите им почувствовать себя включенными, важными и нужными.

2. Не критикуйте

Эмпирическое правило номер один для бабушек и дедушек – прежде всего, не критиковать. Никто не любит чувствовать, что его осуждают или обвиняют, большинство из нас начинают защищаться и злятся, когда критикуют, а затем закрываются. Подумайте об этом так – кто хочет быть рядом с тем, кто всегда их осуждает? Вместо критики спросите, чем вы можете помочь.Сосредоточение внимания на позитиве творит чудеса в ваших отношениях.

3. Когда граница была пересечена

Сообщите бабушкам и дедушкам, когда они переступили черту, которая вам не нравится, например, давая вам незапрошенный родительский совет. Вы можете сказать: «Я ценю ваш опыт. Я обязательно спрошу, нужна ли мне помощь ». Или: «Я знаю, что вы можете видеть это по-другому, но я был бы признателен, если бы вы пошли так же, как я».

Дайте им роль, чтобы они чувствовали, что могут внести свой вклад.Пригласите их на занятия для родителей или к педиатру, если им сложно понять, как изменились советы родителей и врачей. Так они смогут задавать вопросы и узнавать, как вас поддержать. Это может решить проблему, а не вызвать вражду между поколениями.

Если бабушка или дедушка говорят что-то внукам, например: «Ваши родители не знают, что они делают», или «Я бы никогда не делал этого таким образом», или родителям: «Давай, дайте им отдохнуть. , вы слишком строги с ними », – они переступают границу.Если они открыто говорят родителю: «Я думаю, тебе следует сделать это по-другому» или «Я бы так и поступил», не спрашивая их, они также демонстрируют неуважение к вашим правилам и идеям. Вот когда вы, как родитель, должны убедиться, что четко определяете свои границы.

Фраза или слоган, которые вы могли бы сказать дедушке или бабушке, когда они подрывают вас, могут быть такими: «Я ценю ваше беспокойство или ваше беспокойство. Мне нравится то, как я это делаю “. И девиз, который вы можете сказать себе : «Это о них, а не обо мне.”

4. Не рассказывай, если тебя не спросят

Незапрашиваемые советы редко приветствуются, а если они исходят от родителей или родственников мужа, они, скорее всего, будут восприняты как критика. Если вы будете уважать эту границу, вас, вероятно, попросят высказать свое мнение, где вы сможете свободно выразить свой совет и мудрость – тогда у вас будет больше шансов оказать какое-то влияние.

Если у вас есть серьезное беспокойство, которое, по вашему мнению, нельзя или не следует игнорировать, спросите разрешения, поговорите с нужным человеком (вероятно, лучше всего поговорить с вашим ребенком) и не делайте этого в присутствии внуков. Используйте свой такт и время. Прежде всего, никогда не становитесь на сторону одного из родителей. Сохраняйте нейтралитет и будьте осторожны, чтобы не говорить плохо о другом родителе через сплетни, сочувствие или жалобы одного другому, независимо от того, насколько это соблазнительно.

5. Не останавливайтесь на полпути

Не позволяйте внукам ставить вас в середину, когда они жалуются вам на своих родителей. Они могут сказать вам, что их родители не купят им то, что они хотят, или что они не дадут им поспать.Просто ответьте сочувствием, но не принимайте чью-то сторону и не говорите с родителями снисходительно. Это приведет только к неприятностям.

6. Поддержите своего друга

Поддержите свою половинку, когда дело касается воспитания детей. Возможно, вам придется сказать своим родителям, чтобы они немного отступили и что они вторгаются. Хотя важно донести эту мысль, никогда не заставляйте их чувствовать себя обузой. Объясняйте границы, но найдите способы заставить дедушку и бабушку чувствовать себя уважаемыми, уважаемыми и желанными.

Допустим, ваш муж не хочет, чтобы ваши родители засиделись, когда они навещают его.Хотя это его проблема, он также должен поддерживать вас в хороших отношениях с родителями. Вы оба можете решить, каковы границы для вас как пары. Сначала вместе проясните свои проблемы, убедитесь, что вы не решаете их в присутствии бабушек и дедушек и не доставляете им дискомфорт. Затем сообщите, что вам нужно или чего вы ожидаете.

7. Определите себя и свою роль

Будьте ясны, честны и вдумчивы в отношении того, что вы будете и чего не будете делать как бабушка или дедушка. Некоторые бабушки и дедушки чувствуют, что они уже выполнили свою работу по воспитанию детей, и не хотят, чтобы их вызывали присматривать за детьми или присутствовать на каждом мероприятии.Другие жаждут приглашения. Знайте, что вы готовы делать и чего не хотите, и четко объясните это. Честное общение предотвратит тяжелые переживания в будущем. Если вы живете поблизости, готовы ли вы, чтобы вам звонили, чтобы забрать или высадить детей, присмотреть за детьми, позвонить в последнюю минуту, посмотреть спортивные мероприятия? Как часто? Четкое представление о своей роли лучше для всех участников.

8. Нерешенные вопросы

Родители, если роль, которую вы играли всю свою жизнь в семье, больше не работает, измените ее.Не перекладывайте нерешенные проблемы на следующее поколение; проработайте различия, которые все еще влияют на вас. Осознайте, что это может быть ваша собственная родительская незащищенность, из-за которой вы слышите полезные советы или предложения от бабушки и дедушки в качестве критики. Если необходимо, посоветуйте им найти более эффективные способы внесения предложений, которые не заставят вас чувствовать себя подорванным или раскритикованным.

9. Оставайтесь в своей коробке

Бабушка и дедушка, убедитесь, что помогая, вы не навязчивы.Быть бабушкой и дедушкой – это такая радость, и это ваш шанс любить своих внуков и быть мудрым мудрецом, наставником и учителем. Ваша цель – проявлять любовь и поддержку, а не критиковать или чрезмерно осуждать. Это будет лучше для вас и ваших детей. Мало того, вы будете радостным присутствием, которое они захотят видеть.

Обязательно наполните свою жизнь своими многочисленными интересами и целями, помимо того, чтобы быть бабушкой и дедушкой. Поступая так, вы берете на себя ответственность сделать свою жизнь полной и полноценной, чтобы ваши дети или внуки не чувствовали, что должны делать это за вас.

Попытайтесь отказаться от ожиданий относительно того, как вы хотите, или как вы думаете, как все должно идти. Скорее получайте удовольствие от того, как идут дела. Не позволяйте ожиданиям мешать наслаждаться и ценить то, что есть. Если вы считаете, что невестка должна больше приглашать вас, чем зацикливаться на этом, наслаждайтесь мероприятиями, на которые вы ходите. Всегда поддерживайте общение, чтобы уладить разногласия.

10. Доверьте своим детям заботу о своих детях

Даже если вы не согласны с тем, что делают родители (при условии, что это не опасно для здоровья или безопасности), доверяйте им.Помните, что вы не родитель, вы бабушка и дедушка. Если вы окажетесь в центре того, как ваш ребенок и его или ее супруга воспитывают своих детей, это только вызовет проблемы. Имейте в виду, что мир изменился, и то, что сработало для вас много лет назад, может работать не очень хорошо сейчас. Если это поможет, сходите на уроки для родителей или поговорите с педиатром, чтобы получить информацию из первых рук.

Имейте в виду, что как бабушка и дедушка, даже если вы не согласны, вы должны соблюдать правила. В частности, по медицинским вопросам или вопросам безопасности вам следует полагаться на родителей.Вы можете проявлять любопытство, задавать вопросы и уважительно говорить о проблеме. Но ваша роль больше не в том, чтобы воспитывать ребенка, а в том, чтобы быть бабушкой и дедушкой. Знайте, где вы заканчиваете, и где они начинаются. Уважайте границы и роли.

Любите внуков безоговорочно и помогайте родителям, а не усложняйте им жизнь. И проявите сострадание к себе, когда ошибетесь. Никто не идеален – даже бабушка!

11. Работа, чтобы заставить его работать

Самое главное, чтобы это заработало.Родителям нужны родители, бабушкам и дедушкам нужны дети и внуки.